Рожденный, чтобы жечь! - Дмитрий Лим Страница 35

Но тут, словно по волшебству, одеяло ослабло.

Да! Враг почти повержен!

Маленькая щель, словно луч надежды, образовалась между складками.

Я собрал последние силы и извернулся, покачивая корзину, высвобождая сначала одну ручку, потом другую. Медленно, с трудом, я начал стягивать с себя ненавистную ткань.

Наконец-то! Я…

Корзинка сильно накренилась в сторону открытого окна из-за моих раскачиваний. Когда я высвободился из-под одеяла, вдруг осознал:

«Чёрт, я что, лечу?»

Перед глазами пронеслась оконная рама, затем пришло чувство свободного полёта, и после меня настигло понимание, что мой полёт заканчивается. И закончится он весьма плачевно — об асфальт.

Глава 13

Я не думал, что вот так закончится моё попаданство. Упасть в открытое окно, находясь в корзинке? Смешно!

Да к тому же, сделать это самостоятельно… хотя это слишком уж глупо звучит…

Умер, сражаясь за свободу!

Вот так.

Но, что интересно я не испытывал страха. Было обидно лишь за то, что я подвел свою маму. И именно из-за этого в моей груди начало разгораться что-то… словно пламя.

Я должен бороться! Нельзя сдаваться…

Я изо всех сил пожелал замедлиться… или оттолкнуться от приближающегося асфальта. Но тут… вдруг услышал…

— СРАНЫЙ КАРАПУЗ!

Крик донёсся где-то надо мной. Совсем близко. Через доли секунды меня обхватили крепкие руки. Что-то прижало к себе и начало медленно поворачиваться вместе со мной.

Голос я узнал. Голос принадлежал Боре.

В момент, когда мы коснулись земли, я уже смотрел на окно. Даже посчитал, сколько этажей мы пролетели.

Неужели он прыгнул за мной, чтобы спасти? Боря? Взял и прыгнул? Без каких-либо колебаний… там же времени на раздумья ни секунды не было.

Удар о землю был не таким, каким я его себе представлял. Он был жестковатым, но и одновременно мягким. Я не испытал всю ту боль, которую должен был. Зато мой живой матрас с непонятным хрипом выпустил воздух из лёгких.

Блин, а он в живых останется? Тут шесть этажей моего осознания пролетело. Мёртв?

Я зашевелился в руках Бори, пытаясь понять, что с ним. Он тяжело дышал. Когда я смог развернуться, то увидел его лицо, искажённое от боли.

Наверное, сломал что-нибудь. Или несколько чего-нибудь.

Если честно, несмотря на наши особые отношения, меня посетило чувство вины.

«Офигеть. Он прыгнул за мной, чтобы спасти… и чем ты думал?»

Его глаза были закрыты, а дыхание прерывистым. На его лице, помимо боли, читалось ещё какое-то… недоумение? Будто он не понимал, как здесь оказался.

Я попытался осторожно высвободиться из его объятий. Нужно было позвать на помощь.

Каким-то образом… я ж карапуз, мне тут пять месяцев от силы. Кого я, чёрт возьми, позову?

Но как только я пошевелился, Боря застонал.

— Говнюк, лежи… тихо… — прохрипел он, сжимая меня сильнее. Его хватка была на удивление крепкой, учитывая его состояние. — Дай, сволочь, продышаться…

В этот момент я заметил, что моя рука в крови. Присмотрелся — кровь не моя. Она текла по груди Бори, пропитывая его кофту. Чёрт, да он серьёзно ранен!

«Эй, спасатель. Тебе бы к лекарю. А то кони двинешь, — я задёргался. — Надо позвать кого-то.»

Вместо моих слов вырвалось типичное: АГУ.

Он поморщился:

— Заткнись… — прошептал он. — Дай в себя прийти. Потом жопу тебе надеру!

Боря прикрыл глаза, пытаясь, видимо, унять боль. Я чувствовал, как его тело дрожит от напряжения.

Нужно было что-то делать. Вдруг его дыхание стало ещё более прерывистым, а хватка ослабла.

«Нет, только не это! Не сейчас!»

Инстинктивно я начал тыкаться головой ему в грудь, пытаясь хоть как-то его расшевелить.

Боря закашлялся. Сквозь кашель прорвалось хриплое:

— Подкидыш, сказал же тебе, не дёргаться!

Он чуть приоткрыл глаза и сфокусировал взгляд на мне. В его взгляде читалась не только боль, но и какая-то усталость, обречённость. Словно он проваливался в сон.

В голове лихорадочно замелькали обрывки мыслей. Я должен был что-то сделать, как-то помочь.

Издав громкий, жалобный вопль, я заколотил маленькими кулачками по его груди.

* * *

Его лицо было полным отрешённости. Взгляд — словно он смотрел сквозь тебя, а улыбка…

— Безумец какой-то!

Именно эти слова сказала проходящая мимо мужчины пышная женщина. Он было дёрнулся в её сторону, чтобы ухватить за руку, но та визгнула и отшатнулась.

— Умрёшь, — голос мужчины был тихим. — Всё равно умрёшь.

Проходя по тротуару, мужчина замер около магазина с чистыми окнами, заинтересовавшись своим отражением. На его…

Действительно смотрел безумец.

На его измождённом лице залегли глубокие тени, подчёркивая резкие скулы и впалые щёки. Глаза — два чёрных колодца, бездонные и пугающие, отражали лишь пустоту.

Улыбка, застывшая гримасой на его губах, казалась злой пародией на человеческое выражение радости. Он провёл дрожащей рукой по своим спутанным волосам, отчего те ещё больше растрепались, обрамляя лицо тёмным нимбом безумия.

— Красавчик, — он заулыбался ещё сильнее.

По ту сторону стекла зависла бабка, разглядывая его с неприкрытым ужасом.

— Не смей смотреть на меня! — закричал он и с силой ударил по отражению.

Бабка, разумеется, знатно испугалась, дёрнулась куда-то в сторону, забыв про свою тележку с продуктами. А затем он вновь переключился на отражение. Только теперь с трещиной.

— Кто ты? — прошептал он одними губами, обращаясь к человеку в зеркале.

Ответ не последовал. Лишь безумный взгляд и зловещая улыбка остались прежними. Он прислонился лбом к холодному стеклу, сосредоточившись на отражении, но по итогу видел лишь полки гипермаркета.

Он отстранился от окна и пошёл дальше, вдоль тротуара, растворяясь в толпе прохожих, пытаясь коснуться хоть кого-то. Но все прохожие тут же шарахались от него, стоило ему протянуть руку.

— Еда, — шептал он. — Сколько много еды…

Остановившись, он посмотрел себе под ноги, увидел тень, которую сам же и отбрасывал на серый асфальт. Тень была длинной и искажённой, словно второе «я». Он попытался поговорить с ней:

— Красавица, мы можем с тобой покушать? Сил почти не осталось…

Тень молчала.

— Да ладно тебе, я же знаю, ты следишь за мной. Почему бы нам не поговорить?

— Придурок! — раздалось со стороны.

— Наркоман! — сказал новый голос.

— О, вот он! Он пытался меня схватить! — раздался уже знакомый голос пышной тётки. — Полиция! Вот этот урод!

Мужчина нахмурился, не реагируя на слова прохожих. Он сосредоточил взгляд на тени, чувствуя, как в груди клокочет жажда. Ему нужна энергия. Живого