Служанка царского лекаря - Дия Семина Страница 25

Боже, как он на меня посмотрел…

— Ева, ты говоришь не так, как бы говорила не самая образованная провинциалка. Очень похоже на шпионские игры.

— Я и не провинциалка, и образована, и умоляю, не обвиняйте меня в ужасных преступлениях, я не шпионка. От жизни вашего батюшки зависит и моя жизнь, и сейчас у нас повис один очень непростой вопрос.

Присаживаюсь на небольшую тахту, с которой мне хорошо видно спящего царя, и Павел присел рядом, не спускает с меня взгляд, хочет докопаться до истины, всё ещё пытаясь найти объяснение моему странному поведению и манерам. И, кажется, придумал:

— В документах указано, что твой отец дворянин, наверное, он тебя учил?

— Да, так и есть, — быстрее отмахиваюсь от скользкой темы. — Но сейчас у нас на повестке не мои проблемы, а рана вашего батюшки. Мы вчера с Волком, ой, простите, с Эйнаром разбирали методы лечения и пришли к такому выводу, что золотых скрепок недостаточно. Рана рваная, у неё такая форма, что стянуть её довольно трудно. Придётся использовать способ кочевников.

— Это какой? — у цесаревича голос дрогнул, наверное, методы кочевников здесь не просто не любят — а боятся.

— Шов шёлковой нитью, камердинер принёс мне всё необходимое, вон на столике. Осталось только раскалённым утюгом прогладить бинты, прокипятить нитки, и иглу, обработать всё спиртом и открывать швейную мастерскую. Я никогда этого не делала. В смысле не сшивала раны, одежду штопала, но человека нет. Ужасно волнуюсь, но тянуть нельзя.

— Что ты от меня хочешь?

— Хочу получить от вас официальное разрешение, и чтобы вы пригласили сюда ещё какого-то лекаря, или повитуху, кого угодно, кто не боится вида крови. Потому что я могу и не справиться, но всё подготовлю и поясню.

Вздыхаю под невыносимым бременем ответственности.

Цесаревич задумался, поморщился, вижу, что перебирает в памяти людей, способных на авантюру, и отметает кандидатуры.

Наконец, вернулся ко мне из размышлений и выдал:

— Я согласен на эту экзекуцию, но если ты гарантируешь положительный исход. И есть одна женщина, она неболтливая, занимается женским здоровьем, тебе с ней будет комфортнее. Мужчины у нас сама видела, слишком чванливые и ни за что не согласятся на такой метод лечения. И многие уже отказались лечить Его Величество из страха перед обвинениями в шарлатанстве. Сейчас пошлю за Её Величеством, попрошу зайти, чтобы она лично дала тебе разрешение, и велела отыскать госпожу Авдонину. Но я поражён твоей стойкостью, ты как мужчина выдерживаешь удары.

Еле удержалась, чтобы не закатить глаза вновь.

Мужчина!

Знал бы он, что судьба по женскому роду порой бьёт куда более безжалостно, чем по мужскому. Но ничего не сказала. И без того раскомандовалась, пора выключать режим бабушки, я уже давно не Ева Евгеньевна.

Цесаревич отдал распоряжение, и мы снова сели ждать, когда ко мне придёт помощница. Очень надеюсь, что госпожа Авдонина поймёт мою задумку и сама сошьёт как надо, а я бы за анестезиолога, да помогать чем нужно.

У меня за плечами из медицинского опыта, только наследственность — дед был хирургом, а я побоялась поступать в медицинский, после рассказов про морг, и про операции не смогла перешагнуть свой страх, только курсы первой помощи, когда в юности один сезон работала вожатой в лагере «Зарница». И в строительном институте на военной кафедре, по медицинской части девушек два семестра готовили на санинструктора, но это так давно было, ещё при Советском Союзе. Не знала, что этот древний опыт может пригодиться.

Через полчаса в покои вошли Её Величество, озабоченная, уставшая, на лбу теперь появилась напряжённая, глубокая морщина. Эта ночь и для неё прошла в непростых размышлениях. Следом, немного растерянная, смущённая женщина, среднего роста, крепкая, в идеально чистом, накрахмаленном платье, переднике и чепчике.

Она не понимает, зачем ей — акушерке, брать на себя такую ответственность. Но она мне очень понравилась, сразу стало ясно — мы сработаемся, если, конечно, позволят.

Стоим с цесаревичем по стойке смирно, ждём, когда царица поцелует руку спящего мужа и повернётся к нам.

Присаживаюсь в реверансе снова, как только Мария Фёдоровна подошла обсудить сложившиеся ужасные обстоятельства.

— События ужасные, вышедшие из-под контроля. Князь Волков пропал, но один из дворцовых охранников слышал какой-то слабый вскрик. Кареты поздно ночью не выезжали, думаю, его спрятали где-то в подвалах.

Не выдерживаю, вздрагиваю и в ужасе начинаю всхлипывать что угодно, только бы не самое ужасное.

— Ева, не думаю, что ему причинят вред, найдём нашего лекаря. Но что вы хотите предложить? Какой-то новый метод лечения?

Киваю, пока Его Величество спит, приоткрываю его ногу и очень кратко поясняю, что хочу сделать с помощью госпожи Авдониной. Призналась, что опыта в таком шитье нет, но всё подготовить, ассистировать и держать пациента в глубоком сне, смогу.

Акушерка недоверчиво посмотрела на царицу, на цесаревича и на меня.

Пришлось пояснить, что рана сложной формы и золотые скобки не справляются. Про действие яда пока решила умолчать, Его Величество, когда очнётся, сам примет меры.

Нам сейчас скандалы с поиском отравителя не нужны, после операции будем по очереди сидеть у кровати больного и никого чужого не пускать.

Мария Фёдоровна задумалась на несколько секунд, посмотрела на спящего мужа и решилась:

— Я даю вам согласие на эту операцию, как вы её назвали.

Снова присаживаюсь в реверансе и госпожа Авдонина следом, какое счастье, что она не выразила ни малейшего сомнения в этом методе.

— Сударыни, я останусь с вами, — вдруг вызвался наследник, царица благословила нас на большое дело и вышла, её задача во что бы то ни стало обнаружить пропавшего лекаря.

Не откладывая, мы тут же приступили. И начали с подготовки инструментов, бинтов, нитей, иголок и пинцетов.

Промыли руки с мылом, потом обтёрли самогоном, пришлось попросить Его Высочество нам ассистировать.

— Простите, а как вас зовут?

— Иванка Владовна, я из Болгарии, училась в Греции, Италии, потом вышла замуж за русского лейтенанта и приехала в Россию. В южных странах этот метод широко применяют. Несколько раз пробовала шить, даже сечение делала при узком тазе роженицы, ну вы понимаете.

— Да, понимаю! Мне несказанно повезло. Странно, что ваш мощный опыт не использовали в лечении Его Величества.

Иванка улыбнулась светлой улыбкой, как улыбаются женщины, встречающие детей в жизнь из чрева матери.

— Я всего лишь женщина…

— Этим надо гордиться, и в вас верю. Эта игла подойдёт? Пока