Виталий Дубинин. Это серьезно и несерьезно. Авторизованная биография бас-гитариста группы «Ария» - Татьяна Винокурова Страница 2

группе – еще в школе – играл на барабанах. Однако при написании этой книги я узнала о том, сколько еще интересных и важных событий, во многом определивших дальнейшую судьбу Виталия, произошло в его детские и ранние юношеские годы. О том, как музыка – и прежде всего музыка легендарных The Beatles – повлияла на его становление как музыканта и на мировоззрение в целом. И Виталий не только хорошо помнит подробности своего детства, но и чрезвычайно увлекательно рассказывает о них.

Я родился 9 октября 1958 года в Москве, в роддоме в Песчаном переулке, неподалеку от станции метро «Сокол». Вообще, мои родители не были москвичами, просто мама предусмотрительно приехала к своей двоюродной сестре, живущей на этой улице, рядом с роддомом, чтобы, когда все начнется, не терять времени и не пропустить главный момент. Как она потом рассказывала, мое рождение оказалось под большим вопросом…

Дело в том, что во время родов пуповина обвилась у меня вокруг шеи, а это грозило смертью новорожденному.

Сообщив об этом факте, врачи развели руками: сказали, что ничего не могут сделать и ребенок умирает. Мама потом вспоминала, что был солнечный день, палату заливал яркий свет, а она лежала, не чувствуя боли, и плакала. Но чудо все же произошло: на наше счастье, в палату зашли два молодых энергичных врача и, не теряя времени, приступили к родовспоможению[1], заставив-таки меня появиться на свет. И хотя я задышал только через минуту, все разрешилось благополучно.

Август 1959 г.

Мой отец, Алексей Павлович Дубинин, был пилотом гражданской авиации во Внуковском авиаотряде, а мама, Нина Петровна, начинала свой трудовой путь медицинской сестрой в МОНИКИ[2]. В то время набирали стюардесс с медицинским образованием, и вскоре мама стала сотрудником правительственного авиаотряда, который тоже базировался во Внукове.

Как и при каких обстоятельствах познакомились мои родители, я не знаю, но думаю, что это случилось именно благодаря их работе в «Аэрофлоте». В декабре 1957 года они поженились, а в октябре следующего года уже появился я. Своей жилплощади у молодой семьи тогда не было, поэтому жили у родителей отца – у моего деда в городе Троицке, который и городом-то тогда не назывался. Туда меня привезли сразу после рождения, и мы прожили там целых два года.

Ничего о том времени сам я, конечно, рассказать не могу, но кое-что знаю по рассказам мамы и бабушки. Например, историю моего крещения. Тогда в гости к нам приехала моя вторая бабушка, мамина мама. Обе бабули решили, что негоже мальчику быть «нехристем», а мама особо не сопротивлялась. Отцу они не сказали ни слова. Деду удалось договориться с местным священником, чтобы тот приехал и окрестил меня прямо на дому, а не в церкви. В означенный срок дед нагрел два ведра воды, посреди комнаты с иконами поставил корыто, и все стали ждать батюшку, который приехал, как мне говорили, с большим опозданием на автомобиле ЗИМ – а это все равно что сейчас он бы прибыл, например, на Porsche Cayenne. Умеют эти ребята жить! Крестных у меня тоже как таковых в тот момент не было, ими стали как раз обе бабушки. Потом для церкви мне придумали «официальных крестных» – одной из них стала мамина подруга, тоже Нина Петровна. И она действительно оказалась для меня по-настоящему близким человеком, я искренне считал ее нашей родственницей. В конце обряда крещения, который надо мной совершали в теплой ванне, я – наверное, от удовольствия – напоследок обдал струей батюшку (то есть, говоря по-простому, описал его). На этом обряд закончился, и «раб Божий Виталий» был принят в лоно церкви. Отец же узнал, что меня крестили, лишь через несколько лет.

Еще помню, как бабушка рассказывала про мои приключения. Мы жили в частном доме – у деда в Троицке был собственный дом и большой участок. И один раз я залез по лестнице на крышу и тихо там сидел, пока бабушка меня не хватилась и не начала повсюду искать. Случайно вскинув взгляд, она обнаружила мое укрытие и чуть не лишилась рассудка, но тем не менее нашла в себе силы не паниковать и со словами: «Витааалик! Как высоко ты забрался, а я тоже так хочу! Подожди, не ходи никуда, сейчас я к тебе заберусь!» – кряхтя, кое-как залезла на крышу и сняла меня оттуда.

Еще одно воспоминание, не мое, но рассказанное мне много раз: у деда были ульи – не целая пасека, а несколько штук, восемь или десять. И он водил меня к ним. Подойдет вместе со мной к улью, постучит палочкой, вылезет пчела, и дед показывает на нее и говорит: «Видишь? Это сторож!». И мы шли дальше. Один раз меня тоже потеряли, а потом смотрят: Виталик сидит около улья, долбит по нему палкой, а улей уже весь черный от пчел – весь рой, наверное, вылез наружу! Как они меня не сожрали, я не знаю. И мама вспоминала, что я сидел, глядел на все это и говорил: «Хоки (сколько) пчел!». Короче, мне очень повезло!

Потом, после двух лет проживания в Троицке, мы перебрались в коммуналку во Внукове, где я прожил лет до шести. Беззаботное время! В детский сад и ни в какие кружки я не ходил: мама не работала и целиком и полностью сама занималась моим воспитанием, обучая меня чтению, письму и прочему. Отец же все время летал, и свободного времени у него было крайне мало. Лет с четырех меня стали отпускать гулять одного, и, хотя я был достаточно послушным ребенком (мама сама так говорила), когда появилась возможность исследовать не только детскую площадку, но и близлежащие дворы, сараи и гаражи, я с азартом этим воспользовался. Вследствие того, что тотального родительского контроля на улице не было, мы с друзьями постоянно лазили по окрестностям и как-то умудрялись – не знаю как, по правде говоря, – не сломать себе шею, не утонуть или что-нибудь не покалечить, хотя возможностей для этого существовало предостаточно.

Когда мне стукнуло шесть или около того, я первый раз в компании таких же пацанов совершил путешествие в сам аэропорт Внуково, который, замечу, был достаточно далеко от дома, где мы жили, – примерно в километре от нас. А для шестилетнего пацана это все равно что в другую страну съездить, как мне кажется. Уже точно не скажу, как мы туда попали, но помню, что в здании аэровокзала мы