Первый Артефактор семьи Шторм 4 - Юрий Окунев Страница 16

Мне же не давало что-то покоя.

— Ты сказал, он звучал странно?

— Да. Не могу объяснить, но словно камертон, по которому привык настраивать инструмент, вместо привычной Ля теперь выдаёт на полутон ниже. Вроде ничего страшного, но какое-то внутреннее ощущение дискомфорта, да и настроенный по камертону инструмент звучит не так чисто.

— Ты ещё и музыкант?

— У меня даже группа была. «Орочьи топоры» называлась. «Во тьме всё пахнет жестью!» — пропел Яростный. — Но уже несколько лет не играю. Нет времени. Зато теперь по звучанию металла могу сказать о его закалке и качестве.

Почти что мой Взгляд артефактора, только Слух артефактора. Но мне всё равно было неспокойно. Моя интуиция, которая проснулась ещё вчера, сейчас волком выла. Добавлялось беспокойство за Ангелину, да и за остальных ребят. Хорошо, что оставил с ними Сухова.

Нас нагнал Черкасов, а узнав, почему мы «шляемся бед дела», начал постукивать пальцами по своему артефактному протезу под штаниной.

— Думаю, тебя тоже не пустят. Для твоей конструкции используется божественный артефакт крови. Как ты представляешь себе снимать экзоскелет? — сказал я.

Так мы и стояли, задумчиво изучая фасад здания. Поток людей внутрь Холла иссяк, лишь одна девушка спорила на входе с охраной, но те, взяв в руки её длинный оружейный чехол, не пускали внутрь.

— Я пришла навестить деда!

— Сегодня мероприятие.

— Меня как это касается? Они, что, будут плясать на могилах? Не допущу! — возмутилась она, вырвала чехол из рук охраны и принялась доставать розовый автомат.

Её тут же спеленали и отвели за тёмную деревянную дверь.

— Право на ношение оружия — это базовое правило нашей страны, — заметил Черкасов. — Но сколько геморроя это периодически добавляет таким как я.

— А наличие Дара не добавляет? — спросил я, ощупывая Армагедец на запястье.

Пришло сообщение от Ангелины: «Скоро начинают. Тебя не пустили?» Ответил, что гуляю, продолжая разглядывать улицу.

— Думаю, пора идти отсюда, — предложил я. — Чего мёрзнуть.

— Ты просто сдашься? — удивился Яростный. — Давай дождёмся какого-то знака, что нам действительно стоит уходить. Или, наоборот, заходить внутрь несмотря ни на что.

— Не думал, что ты такой суеверный. Ты был бы отличным почитателем одного из богов, — улыбнулся я, а Алесей сморщился. — Ну и что послужит таким знаком? Голубь пролетит и нагадит на голову? Или начнётся вторжение динозавров?

— Понятия не имею, — смешно надулся Хранитель. — Но увижу — сразу скажу.

Вдруг на нашу улочку повернула машина, на высокой скорости пронеслась до Холла Героев, резко остановилась. Открылась дверь и оттуда вышла знакомая мне женщина. Неприятно знакомая.

* * *

Светлана Яровая, бывшая помощница в семье Шторм, ныне Гончая без ранга, потратила кучу времени и сил, чтобы найти доказательства своим предположениям. И нашла столько, что даже её наставник-куратор начал соглашаться с доводами. Чтобы схватить и наказать виновного, оставалось лишь одно.

Светлана привела себя в порядок в своей небольшой комнате. Жила она во время обучения и стажировки прямо внутри огромного небоскрёба — Штаб-квартиры Церберов. Удобно, что к начальству идти недалеко.

Убедившись, что её ждут, она поднялась на сорок пятый этаж и села в кресло, ожидая, пока её позовут. Ореховые деревянные панели подсвечивались мягким светом бра на стенах и спрятанными в нишах лампами. Сине-зелёный ковёр походил на застывший пруд. Дополняли картину большие, размером с человека, вазы по углам, в которых стояли букеты из тростника, бамбука и прочих высоких речных трав.

Оформление выдавало вкус хозяйки кабинета, к которой часто выстраивалась очередь. Но сейчас там находился другой человек.

— Яровая, Светлана. Заходи, — донеслось из-за закрытой двери, и женщина пошла внутрь.

Кабинет был оформлен в сине-зелёных цветах и походил подводный кабинет русалки. Из общего плавного тона выбивался только костяной трезубец, закреплённый горизонтально на стене как на витрине. Добавляло диссонанса то, что на трезубце были тёмно-красные пятна.

— Можно подумать, что я попала в приёмную бога воды, — пробормотала Светлана, становясь перед рабочим столом.

— Садись, не стой над душой, — сухо сказала женщина за столом, указывая на стул. — Если Анна услышит это, она громкое посмеётся.

— Почему? — Светлана села и посмотрела на начальницу.

— Потому что. — В глазах Татьяны Кислицины, Гончей первого ранга мелькнула странная грусть. — Что ты хотела?

Она заменяла Анну в оперативных вопросах, пока та лечилась. Точнее, пока Татьяна искала ей подходящее «лекарство».

— Я отправила отчёт и хотела получить разрешение на проведение проверки.

— А, Шторм, — понимающе кивнула Татьяна. — Я изучила вашу историю. Романтика, что могу сказать, — она холодно усмехнулась. — Света, мы должны быть выше всяческих дрязг и мирской суеты. Да, ты недавно у нас, но это не значит, что ты имеешь право сводить счёты с другими людьми. Тем более, крови на твоих руках и так хватает.

— Я уверена, что Шторм — это бог, — сказала она спокойно. — Я изучила всю имеющуюся у Церберов информацию. Есть несколько способов перерождения богов. Они могут стать новорожденным, вырастить себе тело заранее. А могут заселиться в тело, которое потеряло душу. Умерло.

— Насколько я знаю, Сергей Шторм не умирал, — сказала Кислицины.

Светлана наклонилась ближе к идеально чистому столу, на котором лежала лишь одна ручка и пустой лист бумаги.

— Я была там, когда это случилось. Во время «разговора» он потерял сознание и его мозг был повреждён. Когда он пришёл в себя, Сергей изменился. Стал другим человеком. И научился использовать Дар, которого у него не было. Он даже артефакты не мог использовать, настолько у него всё плохо было.

— Но сейчас он делает отличные артефакты, — задумалась Татьяна. Она уже была в курсе, что на рынке появился молодой перспективный выскочка.

— Именно. Это случилось в одну ночь. Точнее, в одну минуту.

Татьяна изучала подчинённую пронзительным взглядом, а затем потребовала коснуться её руки.

Светлана боязливо коснулась ладони Татьяны. Несмотря на то, что она сама стала Гончей, проверка Даром коллег оставалась процедурой крайне неприятной. Хотя, как говорила Кислицина и другие старшие Церберы, проверка со стороны Анны и тем более главы — гораздо большее мучение.

Дар обычных Гончих — лишь малая тень могущества