Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 16

На известном заседании ЦК 23 февраля 1918 г., посвященном рассмотрению германского ультиматума, Сталин неожиданно рискнет сформулировать собственную позицию по вопросу подписания мира, несколько отличную от ленинской. Ленин на этом заседании заявит, что «политика революционной фразы окончена. Если эта политика будет теперь продолжаться, то он выходит и из правительства, и из ЦК. Для революционной войны нужна армия, ее нет. Значит, надо принимать условия». Сталин скажет: «Можно не подписывать, но начать мирные переговоры». Эта позиция подвергнется жесткой критике со стороны Ленина, ответившего: «Сталин не прав, когда он говорит, что можно не подписать. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то вы подпишите смертный приговор советской власти через 3 недели». Прямая критика со стороны вождя заставит Сталина изменить позицию: «Дело сводится к тому, что мы немедленно должны подписать эти условия». В конечном итоге на этом заседании Сталин поддержит Ленина против предложений Троцкого и Бухарина. Семеро из собравшихся проголосуют за предложение принять немедленно германские предложения, четверо проголосуют против и такое же количество участников голосования позволят себе воздержаться. При этом все собравшиеся единогласно проголосуют за, отвечая на вопрос «готовить ли немедленно революционную войну»[123].

Таблица голосования каждого участника совещания ЦК РСДРП(б) с представителями разных течений в партии по вопросу о заключении мира с Германией и допустимости договоров с империалистическими державами

21 января (3 февраля) 1918

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 51. Л. 1]

Уже 24 февраля по поручению Совнаркома Сталин по прямому проводу свяжется с Народным секретариатом (правительством) Украинской Советской Республики и сообщит, что ВЦИК Советов решил «сегодня в 3 часа ночи заключить мир на зверских условиях и поручивший Совнаркому послать делегацию в Брест, что и сделано сегодня»[124]. 3 марта 1918 г. Брестский мир между Советской Россией и государствами Четверного союза будет подписан. Несмотря на подписание мирного договора, Сталин принадлежал к числу тех большевистских деятелей, кто не исключал, «что война [с Германией] станет неизбежностью» [125].

Вопреки широко распространенным представлениям, прекращения военных действий действительно не произошло. Германо-австрийские войска продолжили, пусть и не слишком активное, продвижение на восток. При этом украинская делегация на переговорах с Советской Россией о делимитации границы придерживалась позиции, согласно которой демаркационная линия, отделившая германские и советские войска, это и есть государственная граница между УНР и РСФСР[126]. Правительственный кризис, разразившийся в результате острейших споров по вопросу мирного договора со странами Четверного союза, разрешится рядом кадровых перестановок. Троцкий будет освобожден от должности народного комиссара по иностранным делам, Н.И. Подвойский — от должности наркома по военным делам. Руководить Наркоматом иностранных дел будет назначен Г.В. Чичерин. Троцкий возглавит Революционный военный совет Республики (РВСР) и станет наркомом по военным делам. Тем же решением будет упразднен пост главнокомандующего и проведен еще ряд перестановок. Обо всем этом Троцкого и других большевистских руководителей специальной телеграммой уведомит Сталин.

Развертывание Гражданской войны в России окажется сопряжено с военной интервенцией со стороны целого ряда государств, принадлежавших к различным военным блокам — Антанты и Четверного союза. «Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской Республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо», — зафиксирует Ленин не столько международное положение Советской России в конкретный исторический момент[127], сколько большевистскую парадигму о неизбежности военно-политического столкновения капитализма и социализма. Противостояние в той или иной форме угрозе иностранного вторжения (реальной или мнимой) для большевистского руководства в целом и Сталина персонально надолго станет одной из доминант политического сознания и поведения, во многом определявшего важнейшие политические решения на протяжении всей его политической карьеры.

Телеграмма И.В. Сталина по прямому проводу Народному секретариату Украинской Советской Республики о заключении мира с Германией и его условиях

24 февраля 1918

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 125. Л. 1–4]

Записка И.В. Сталина, отправленная по прямому проводу в Севастополь, с сообщением о подписании мира с немцами и предстоящем IV съезде Советов для ратификации мирного договора, о возможности войны с немцами в ближайшие дни, об угрозе Крыму, с просьбой информировать ежедневно

Автограф И.В. Сталина

Между 3 и 12 марта 1918

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 127. Л. 1]

Вожди большевизма, однако, некоторое время не будут иметь ясной линии в международных отношениях. 1 марта 1918 г. Мурманский Совет, ссылаясь на слухи о готовящемся нападении немецких и финских военных частей на Мурманскую железную дорогу, обратился в Совнарком за указаниями о том, в каких формах может быть приемлема помощь «живой и материальной силой» со стороны союзников царской России по Антанте, представительства которых находились в Мурманске после начала Первой мировой войны. В тот же день Троцкий порекомендует «принять всякое содействие союзных миссий». Опираясь на директиву Троцкого, председатель Мурманского Совета А.М. Юрьев 2 марта заключил соответствующее «словесное соглашение». Одним из его пунктов станет обязательство союзников не вмешиваться «во внутреннее управление районом». 6, 14 и 16 марта с английских и французского крейсеров будет высажен десант. Уже после подписания Брестского мира Ленин и Сталин 26 марта будут иметь пространные переговоры с Юрьевым по прямому проводу. В нем они выскажут опасение, что это соглашение «англичане могут использовать при дальнейшем осложнении международной конъюнктуры как основание для оккупации». Они порекомендуют Юрьеву оповестить англичан о необходимости составить для Совнаркома официальный отчет о сложившемся положении дел, особо подчеркнув взятые ими обязательства о невмешательстве. В этой комбинации Ленин и Сталин увидят возможность «ликвидации того запутанного положения», которое сложилось в Мурманске. 9 и 10 апреля Сталин со ссылкой на поручение Ленина будет дважды разговаривать с Юрьевым по прямому проводу. Он скажет: «Советуем принять помощь англичан». Сталин настоятельно порекомендует действовать «абсолютно секретно и более или менее автономно». Юрьев подтвердит, что все понял правильно: «Считаю, что действуем не вразрез с Вами, но самостоятельно… Значит, будем просить англичан и французов помочь вооруженной силой оборонить среднюю часть Мурманской дороги от своего имени» [128].

Заигрывание большевиков с бывшими союзниками не пройдут мимо внимания германского руководства, которое справедливо усмотрит во всем этом нарушение Брестского мирного договора. Германские подводные лодки