Пленники надежды - Мэри Джонстон Страница 16

Магглтонианин оперся на весло и повернулся к Лэндлессу.

— Вот и наша цель, — серьезно промолвил он. — Но прежде, чем зайти туда, мне надо сказать тебе кое-что, друг мой. Если, желая снискать милость нечестивых филистимлян, которые поставили себя над нами, ты расскажешь им что-то из того, что нынче услышишь там, то да испепелит Господь язык в твоем рту, да поразит он тебя слепотой, да ввергнет он тебя в геенну! А если этого не сделает Господь, то тебя сокрушу я, Уингрейс Порринджер.

— Избавь меня от своих выпадов, — холодно сказал Лэндлесс. — Я не предатель.

— Да, друг мой, — уже мягче ответил магглтонианин. — Я тоже считаю, что ты не способен на вероломство, иначе я не привез бы тебя сюда.

Порринджер направил нос лодки к берегу и ухватился за столб, полусгнивший и пропитанный водой. Лэндлесс кинул ему веревку, сделав на ней петлю, и вместе они привязали лодку, затем по жирной, сырой, сползающей земле поднялись на три фута и оказались на сухом грунте, до которого доходили только самые высокие приливы. Футах в пятидесяти от берега виднелась приземистая хижина, стоящая возле еще одного изгиба речушки. Перед хижиной к столбам было привязано еще несколько лодок, тихо трущихся друг о друга. В хижине не было окна, но через щели между бревнами просачивался красный свет.

Когда двое мужчин дошли до нее, магглтонианин особым образом постучал в массивную дверь, ударив по дереву четыре раза. Послышалось шарканье и Лэндлес-су показалось, что он слышит два голоса, которые оборвали свой разговор. Затем кто-то тихо произнес:

— Кто там?

— Меч Господа и Гидеона, — ответствовал магглтонианин.

Загремел открываемый засов, и дверь медленно отворилась внутрь.

— Входите, друзья, — молвил тихий голос. Лэндлесс, пригнув голову, переступил порог и увидел перед собой мужчину с высоким белым лбом и серьезным приятным лицом. Опираясь на палку и волоча одну ногу, он проковылял обратно к скамье с высокой спинкой, с которой встал, и так спокойно, словно он был тут один, принялся чинить порванную рыбацкую сеть. Кроме него и двоих вошедших в комнате никого не было видно.

В углубление в столе был вставлен сосновый факел, освещающий красным светом примитивную обстановку. Из мебели здесь имелись только стол, скамья, сундук и лежанка с соломенным тюфяком. Со стен и потолочных балок свисали сети, рваные или починенные. В одном углу большой кучей был свален грязноватый потрепанный парус, в другом лежала связка весел, а третий был целиком погружен во тьму. На земляном полу лежало несколько небольших бочонков, на которые обитатель хижины показал Лэндлессу и Порринджеру, чтобы те уселись на них.

Оставив Лэндлесса у двери, магглтонианин подтащил один из бочонков к скамье, сел на него, придвинул свое похожее на посмертную маску лицо к лицу починщика сетей, и они шепотом завели разговор. До Лэндлесса, который ожидал исхода этого ночного приключения довольно безучастно, время от времени долетали обрывки предложений. "Он не похож на преступника, но"… "Ты говоришь, что он из пуритан?" — "Нам нужна молодая кровь". Затем после долгого перешептывания: "По крайней мере, он не предатель".

Наконец магглтонианин встал и подошел к Лэндлессу.

— Мой друг поговорит с тобой один на один, — сказал он. — А я покараулю за дверью. — Он вышел и затворил за собою дверь.

Починщик сетей сделал Лэндлессу знак подойти.

— Не мог бы ты подойти поближе? — спросил он, говоря с культурным произношением и тоном, не лишенным повелительных ноток. — Как видишь, я хром и не могу передвигаться без боли.

Лэндлесс подошел к столу и сел, поставив локоть на столешницу и опершись на руку подбородком. Починщик сетей отложил свою работу, и они молча вгляделись друг в друга.

Лэндлесс видел перед собой мужчину средних лет, который был похож на ученого, но в прошлом мог быть солдатом; с худым истомленным лицом, выражающим приветливую просветленность, в которой сквозили сила и спокойная, беспощадная решимость. А взгляд починщика сетей был устремлен на молодого человека, прямого и гибкого, как индеец, с высоко поднятой головой и красивым лицом, на котором застыло выражение гордого терпения. На этом лице тоже была написана решимость, взор темных глаз выражал неустрашимость, рот был упрямо сжат — то было лицо человека, который много сделал и много страдал и который знал, что ему предстоит еще больше сделать и еще больше страдать.

— Мне сказали, — начал починщик сетей, — что на здешние плантации ты прибыл недавно.

— Меня привез сюда корабль, именуемый "В добрый путь", месяц назад.

— Ты прибыл сюда не как кабальный работник?

Лэндлесс покраснел.

— Нет.

— И не как мученик веры, ставший жертвою беззаконного и тиранического Акта о единоверии?

— Нет.

— И не как последователь Кромвеля?

— Нет.

Починщик сетей тихо постучал по столу своими тонкими белыми пальцами. Лэндлесс холодно промолвил:

— Это праздные вопросы. Человек, который привез меня сюда, сказал вам, что я каторжник.

Его собеседник пристально посмотрел на него.

— Мне доводилось выслушивать каторжников. Почему ты не заявляешь о своей невиновности?

— А кто бы мне поверил?

Последовало молчание. Лэндлесс поглядел в глаза починщика сетей, большие, лучистые, ласковые и читающие его, словно открытую книгу.

— Я тебе поверю, — ответил починщик сетей.

— Тогда клянусь Богом, — торжественно сказал Лэндлесс, — что я не совершал того, за что был осужден. И Он свидетель, что я благодарен вам за доверие, сэр. Более на моем пути не встретился никто…

— Я знаю, мой мальчик, я знаю! Как это произошло?

— Я сражался за Республику. Мой отец погиб, мои родные были лишены прав состояния, и у меня имелся могущественный враг. Я стал жертвой стечения обстоятельств, и судил меня судья неправедный — сам Уильям Мортон.

— Хм! Странно, что тебя отправили на плантации, а не на Тайберн. Как тебя зовут?

— Годфри Лэндлесс.

— Лэндлесс? Когда-то я знал — и любил — Уорхема Лэндлесса — он был храбрый солдат, благородный дворянин и истинный христианин. Он пал в битве при Вустере.

— Это был мой отец.

Починщик сетей прикрыл глаза рукою.

— Чудны пути твои, Господи! — тихо молвил он, затем уже громче добавил: — Воистину, мой мальчик, видя тебя здесь, я испытываю не только печаль. Твой отец был мудр, терпелив, дальновиден, решителен и храбр, и думаю, ты унаследовал его дух.

— Я рад, что вы знали моего отца, — просто сказал Лэндлесс.

После долгого молчания, во время коего оба собеседника вспоминали минувшие дни, починщик сетей заговорил опять.

— У тебя нет причин питать расположение к нынешним властям?

— Нет, —