Призрачная кровь - Елена Шатилова Страница 15

Глава 6

В кресле, между стеллажами набитыми книгами, сидела тётушка, которая выжидательно смотрела на меня.

— Добрый вечер, Елизавета Алексеевна. Вот не спится, решила почитать, — пропищала я.

— Похвально, деточка, — женщина покряхтела, меняя положение тела. Я удивилась, ждала нравоучений по поводу того, что детям в это время нужно спать. — Мне тоже не спится. В библиотеке спокойно, всегда любила здесь уединяться, подумать. Племянники не частые гости в этом храме знаний, как и твой отец, — досада в голосе так и сквозила. — Присаживайся, — тётя указала на соседнее кресло.

Пришлось сесть. Я немного побаивалась эту внимательную женщину. Настя её не помнила, с детства не осталось никаких воспоминаний, да и в дальнейшем она к ней не приезжала. Но тётушка не глупая, и подлог может почувствовать, пойдут ненужные вопросы. Хотя зачем я волнуюсь, ничего же особенного в том, что подросток говорит как взрослая? Если бы я была возрастом как Ярослав, тогда было бы очень сложно. Так что расслабься, Несса! Моё имя неприятно отдало эхом, словно что-то далёкое. Во мне зародилось беспокойство, очень надеялась, что Настя не вернётся и не станет меня выживать из этого тела.

— Давно не была в этом доме… — Елизавета Алексеевна выдернула меня из дум. Видно, что она не прочь поговорить, и то, что я, по сути, ребёнок, её мало волновало.

— Неуютно здесь, в доме, — озвучила сформировавшееся мнение. Тётка удивлённо приподняла бровь. — Хозяйки не хватает.

Женщина зыркнула на меня и резко отвела глаза, но я заметила, в них появившийся блеск.

— Да, со смертью твоей матери, из этого дома ушёл уют. А Ольга не способна его создать, не в мать, — Елизавета Алексеевна вздохнула.

— Поэтому я попросила пригласить вас, — слукавила я. — Мне… нам с сестрой необходимо наставничество мудрой женщины.

Тётка хмыкнула, не верит.

— Я толком не помню маменьку, — что было чистой правдой. — Да, я очень хотела её застать и получить то, чего была лишена, — говоря это, я не смотрела на родственницу, пусть считает, что я переживаю, а когда повернулась, то заметила слёзы на её глазах.

— Прости нас, Настенька…

— Что вы, тётушка! Я никого не виню… тем более семью, — но не стала озвучивать, что обязательно выясню, кто виноват в таком положении не только Насти, но и других невинных детей.

— Всё в этом доме, держалось на Марии. Она была мне как сестра, в пору возраста, как дочь. Никогда ни на что не жаловалась, всегда весела и общительна. У неё были головные боли. Но кто будет воспринимать всерьёз болячки активной, жизнерадостной женщины?

Елизавета Алексеевна замолчала. Я видела, что она борется с желанием заплакать.

— Прости, деточка, не стоит тебе выслушивать оправдания престарелой родственницы…

— Говорите, — прервала я тётку, которой очень хотелось выговориться. — Я должна знать правду о случившемся. Я хочу знать всё, что происходило в моё отсутствие.

Женщина кивнула.

— Роды… преждевременные и тяжёлые. Целитель, у которого она наблюдалась, говорил, что с беременностью всё хорошо. Оказалось, что один плод умер незадолго до родов, поэтому Мария так плохо себя чувствовала последние дни. Второго ребёнка спасли, но… Выяснилось, что у твоей матери, большая опухоль в мозгу, а тяжёлые роды только усугубили её состояние. Она впала в кому. Хорошего целителя пришлось ждать, Иннокентий Петрович всё это время делал что мог, он ходил как тень, пытаясь не дать умереть Марии. Но по приезде столичного мастера, излечить её уже не смогли, времени не хватило, она даже из комы не вышла.

— Надеюсь, его засудили?

Елизавета Алексеевна округлила глаза, — не поняла, о чём я или не ожидала от меня услышать подобное. Ну не могу я мыслить и говорить как подросток…

— Если ты о наблюдавшем за Марией целителе, то сразу не получилось, он на границу сбежал. А на тех, кто на боевом контракте, невозможно подать иск. Да и не известно, сколько он будет там скрываться от правосудия, невозможно всё это время носить в себе желание отомстить. Мой брат решил не трепать имя твоей матери и оставить всё на суд Богу…

Я тяжело вздохнула. Возможно, он прав, жену этим не вернуть, а судьба сама осудит шарлатана, а по сути, просто бездельника, имеющего ценный дар, я в этом не сомневалась. Единственное, сейчас бы эти деньги очень пригодились семье…

Но меня удивило другое, неужели целители настолько слабы, что не могут диагностировать подобные заболевания и надо тыкать пальцем в проблему? Может здесь вся магия такая ничтожная? Я невольно посмотрела на свою руку, подсознательно в пальцы пошла энергия. Я пустила максимальный поток, каналы чуть засветились. Заметила, что тётя, замерев, смотрит на мою кисть.

— У тебя сильный дар, Настя.

— Мне уже говорили. Но я не понимаю, как такое могло произойти? Почему даже лучшие целители не могли спасти маму и почему не способны вылечить вас?

Елизавета Алексеевна отвела взгляд. И я сразу поняла причину.

— Вы заболели после смерти мамы и просто решили не лечиться, а уйти вслед за ней… Такая себе попытка самоубийства.

Судя по реакции, я попала в точку.

— Как ты смеешь такое говорить? — женщина сделала попытку встать, но не получилось.

— Смею. Вы почему-то вините себя за болезни мамы… Но это глупо!

— Я была ей плохой матерью…

Чуть не сказала, что она сама назначила себя таковой, но сказала другое, не менее жёсткое:

— И поэтому вы решили сделать из себя жертву, совершенно не подумав о брате, а ведь он потерял любимую жену, и о племянниках, которым была необходима забота!

— Дитя, ты ещё ничего не смыслишь в жизни, чтоб судить меня! — сомнение в голосе. Но самообладания не потеряла, я не слышала желания кричать на меня. Видно, она была готова к обвинениям.

— Смыслю. Мне пришлось очень рано повзрослеть, в тюрьме рано взрослеют, — Елизавета Алексеевна громко глотнула. Задело. — Что вы знаете о боли, тётушка? Да ничего! И поверьте, живя там, — неопределённо махнула в сторону, — я ни разу не подумала о самоубийстве. Никого не винила в своей судьбе и сейчас не собираюсь капаться, — неожиданно всплыли Настины воспоминания: обрывки разговоров, увиденное…

В институте часто случались самоубийства. Но сама хозяйка тела верила, что