Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин Страница 13

Советской армии был запущен процесс демобилизации, а Сталин был настроен дипломатическими средствами закреплять состоявшиеся, как ему казалось, договоренности с союзниками о сферах влияния. Причем именно Великобритания представлялась ему тем партнером, на которого предполагалось главным образом делать ставку. Как помнит читатель, во время своего визита в Москву в октябре 1944 г. именно Черчилль предложил Сталину «процентное соглашение» о разделении сфер влияния в Восточной Европе. У советского лидера были все основания полагать, что не только стартовал, но и идет процесс согласования державами интересов в разных районах земного шара, в не слишком прозрачном потоке которого представлялось возможным поискать удачи и новых приобретений. Причем опыт согласования интересов ведь уже имелся. Советское и британское руководство сумело в годы войны договориться о взаимодействии в Иране, как это уже видел читатель.

Договорные отношения двух государств останутся действующими, поскольку номинально предоставляли базу для договоренностей по разным вопросам, включая сферы влияния. Причем ни одна из сторон поначалу не намеревалась перечеркивать союзный договор. Напротив, стороны демонстрировали готовность к его пролонгации. Министр иностранных дел Великобритании Э. Бевин 24 декабря 1945 г. заявил Сталину, что он лично «вполне готов расширить срок его действия с 20 до 50 лет». Сталин согласился, правда, с оговоркой, что «его тогда придется улучшить»[64]. Этот зондаж вполне укладывался в рамки советских аналитических разработок. Готовность англичан к сотрудничеству предстояло проверить на практике. Как это не покажется странным, в своей известной фултонской речи выскажется за продление англо-советского договора и Черчилль.

Вне зависимости от реальных намерений сторон в отношении договора им предстояло в ходе практического взаимодействия тем или иным образом согласовать свои интересы в целом ряде районов мира, в которых советское присутствие в результате войны стало реальностью. Фактическое появление СССР на Балканах и эвентуальное в Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, то есть в непосредственной близости от сфер британских интересов и стратегических коммуникаций различных частей громадной Британской империи обещало обострить противоречия во взаимоотношениях вчерашних союзников, которые и в годы войны развивались далеко не гладко.

Выступление У. Черчилля в Вестминстерском колледже в Фултоне

5 марта 1946

[Из открытых источников]

* * *

Как уже было заявлено ранее и будет подробнее представлено в следующих параграфах, в 1946–1947 гг. отношения бывших союзников будут развиваться по синусоиде, когда взлеты будут сменяться периодами депрессивного состояния. В определенный момент западные лидеры предпримут решительные шаги во вполне определенном — антисоветском — направлении.

Не пройдет и трех месяцев с момента завершения успешной, по общему мнению, московской конференции министров иностранных дел «большой тройки», как идеология сотрудничества трех держав подвергнется испытанию. 5 марта 1946 г. Черчилль произнесет свою знаменитую речь в Вестминстерском колледже города Фултона, в американском штате Миссури.

«Соединенные Штаты Америки находятся сегодня на вершине могущества, являясь самой мощной в мире державой», — заявит Черчилль. Опасности новой войны и тирании Черчилль назовет главными опасностями, «двумя мародерами», угрожающими миру. «Мне трудно представить, — продолжит британский экс-премьер, — чтобы обеспечение эффективных мер по предотвращению новой войны и развитию тесного сотрудничества между народами было возможно без создания того, чтобы я назвал братским союзом англоязычных стран. Такого рода братский союз означает не только всемерное укрепление дружбы и взаимопонимания между нашими двумя столь схожими политическими и общественными системами народами, но и продолжение тесного сотрудничества между нашими военными советниками с переходом в дальнейшем к совместному выявлению потенциальной военной угрозы, разработке схожих видов вооружений… совместное использование всех имеющихся у каждой из наших стран в различных точках земного шара военно-морских и военно-воздушных баз…»

«Сегодня на сцену послевоенной жизни, еще совсем недавно сиявшую в ярком свете союзнической победы, легла черная тень, — перейдет британский политик к главному. — Никто не может сказать, чего можно ожидать в ближайшем будущем от Советской России и руководимого ею международного коммунистического сообщества и каковы пределы, если они вообще существуют, их экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру. Я лично восхищаюсь героическим русским народом и с большим уважением отношусь к моему товарищу по военному времени маршалу Сталину…Нам понятно желание русских обезопасить свои западные границы и тем самым устранить возможность новой германской агрессии». Выразив таким образом свое уважение союзнику, Черчилль скажет, что считает своим долгом обратить внимание аудитории на некоторые факты, «дающие представление о нынешнем положении в Европе». «Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес», — произнесет он ставшую знаменитой фразу. Страны, попавшие в «сферу советского влияния», подвергаются «все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы…Коммунистические партии восточноевропейских государств, никогда не отличавшиеся многочисленностью, приобрели непомерно огромную роль в жизни своих стран, явно не пропорциональную количеству членов партии, а теперь стремятся заполучить и полностью бесконтрольную власть. Правительства в этих странах иначе как полицейскими не назовешь…»[65]

На обвинение в тирании, не сформулированное в адрес Сталина прямо, но при этом абсолютно недвусмысленное, последует ответный пропагандистский ход со стороны советского вождя. 14 марта 1946 г. появится ответ Сталина корреспонденту «Правды». «Гитлер начал дело развязывания войны с того, — напомнит он, — что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира»[66].

Своей речью в Фултоне Черчилль ясно обозначит еще одну — новую для Сталина — перспективу развития международных отношений и точку кристаллизации не западноевропейского, а англо-американского альянса. Тем самым он проделает и громадную пробоину в советско-британских отношениях и сыграет весьма значительную роль в сломе идеологии сотрудничества бывших союзников. Вполне вероятно, это и являлось одной из целей отставного премьер-министра.

Проявившись так остро в сфере идеологии и пропаганды, противостояние перейдет в политическую и военно-оборонную сферу и примет зримые организационные формы, причем первоначально как раз в виде того самого западного блока. Завершится этот процесс не назавтра. 22 января 1948 г. министр иностранных дел Великобритании Бевин выступит в Палате общин, где и выскажет предложение о создании западноевропейского союза. 3 марта он разошлет членам британского