«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин Страница 13

Есть, тем не менее, и такие документы, на которые Сталин сразу накладывал соответствующую резолюцию. 2 ноября 1938 года Маленков направит на имя Сталина записку зам. зав. Отделом связи Исполкома Коминтерна Сухарева со своим коротким сопроводительным письмом. По информации Сухарева, сообщал Маленков Сталину, «Москвин мешает укреплению аппарата связи Коминтерна». При этом Маленков поручился за репутацию Сухарева, заявив, что тот является «вполне проверенным партийцем». Впрочем, и Москвин не был рядовым функционером Коминтерна. Под именем Михаила Александровича Москвина скрывался на самом деле Меир Абрамович Трилиссер – один из руководителей органов госбезопасности и организатор службы внешней разведки. В 1935–1938 годах он являлся членом Президиума и кандидатом в члены Секретариата Исполкома Коминтерна. В ИККИ он курировал работу спецорганов. На сопроводительном письме Маленкова к упомянутой записке Сухарева появятся две одинаковых резолюции. «Москвина надо арестовать», – размашисто напишет Сталин. «Арестовать Москвина», – подтвердит Берия86. 23 ноября Москвин-Трилиссер будет снят со всех должностей, исключен из ВКП(б) и арестован. Политбюро ЦК в январе 1940-го проголосует списком за применение (к нему в том числе) высшей меры наказания. Формальное решение состоится, как и во многих других подобных случаях, позднее. 1 февраля 1940 года Военная коллегия Верховного суда приговорит Трилиссера к расстрелу «за активное участие в контрреволюционной организации правых», а на следующий день его расстреляют87.

С ходатайствами к Маленкову будут обращаться ближайшие к Сталину люди. В разгар Большого террора 16 декабря 1937 года просьбу Молотову о помощи направит зам. председателя Комитета по делам высшей школы М.Ф. Арбузов; он жаловался на ошибочное, по его мнению, рассмотрение своего персонального дела, что грозило ему исключением из партии со всеми вытекающими последствиями. Молотов решил вступиться за своего бывшего ближайшего сотрудника. На письме Арбузова он написал рекомендацию, адресованную секретарю ЦК Андрееву: «По-моему, т. Арбузова не следует исключать из партии (нет оснований для этого), а нужно ему дать работу поменьше, под хорошим партийным контролем»88. От Андреева бумаги Арбузова, включая решение первичной партийной организации об исключении, попадут к Маленкову. Именно в его руках находились судьбы членов партийной номенклатуры. Маленков, судя по всему, прислушается к рекомендациям Молотова. Волну террора Арбузов переждет, будучи отозван в распоряжение ЦК. В 1938–1943 годах он поработает инспектором при Наркомате просвещения РСФСР, а в мае 1943 будет назначен заместителем председателя Комитета по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР89.

В декабре 1938 года бывший управляющий делами СНК СССР Н.А. Петруничев был освобожден от должности Молотовым после ареста заведующей секретной частью управделами Артамоновой. Молотов при этом бросит в его адрес упрек в том, что он «политически-сомнительный человек». Петруничев обратится с просьбой о помощи к Кагановичу. Тот ознакомил с этим письмом Молотова, но, не получив от него однозначных рекомендаций, решил обратиться к Маленкову: «Если его виновность пока не доказана и он аресту не подлежит, то надо дать работу»90. Петруничеву позволят заняться преподаванием91.

«Покончить… с органами управления церковников»

В мае 1937, видимо, под влиянием общей обстановки «преследования врагов» Маленков неожиданно решит обратиться к Сталину с инициативной запиской об отношении к религиозным организациям. Начнет Маленков с ничем не подкрепленного утверждения: «Известно, что за последнее время серьезно оживилась враждебная деятельность церковников». Смысловым центром записки станет предложение отменить декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 года, который, по мнению молодого аппаратчика, создавал «организационную основу для оформления наиболее активной части церковников и сектантов». Какого именно оформления, в чем заключалась его опасность для советской власти, Маленков уточнить не удосужился. Этим декретом, писал он в своей коротенькой записке, «мы сами создали разветвленную, враждебную советской власти, легальную организацию». Отсутствие аргументов не помешало ему обратиться к Сталину с предложением с далеко идущими последствиями: «покончить… с органами управления церковников». Завершит Маленков свое послание сообщением о численности «по СССР лиц», входящих в такие органы управления, «свыше 600 тысяч»92. Нетрудно себе представить, чем на пике Большого террора могла обернуться инициатива не в меру ретивого партийного чиновника, будь она поддержана Сталиным. Сталин, однако, отнесся к этому предложению прохладно. Он наложил резолюцию: «Членам ПБ для ознакомления». Несмотря на то что эта виза не предписывала никому никаких конкретных действий, председатель Комиссии по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР П. Красиков направит 29 июля в Политбюро свои разъяснения. Начнет он предусмотрительно с того, что постарается отвести угрозу от тех советских руководителей, которые, по мнению Маленкова, «создали организационную основу для оформления наиболее активной части церковников и сектантов». Красиков постарается объяснить Сталину, что условия для легального существования «религиозных обществ» действительно создавались, но делалось это из благих побуждений: «не упускать из своего поля зрения» их деятельность, не создавать «условий для их ухода в подполье». Он не побоится опровергнуть обвинение Маленкова в адрес членов «религиозных обществ» как «ярых врагов советской власти». Красиков предупредит Сталина и о негативных последствиях ухода «церковников» в подполье, предложив выбрать «наименьшее зло», которым являются «религиозные общины». Он осмелится настаивать на сохранении религиозных организаций, предложив переименовать их в «религиозные общины» – чтобы вывести из употребления ими советского термина «общество». Красиков сочтет необходимым и пересмотреть существующий закон о религиозных объединениях, а также «издать единый Союзный закон».

Докладная записка Г.М. Маленкова И.В. Сталину об отношении к религиозным организациям с предложением отменить постановление ВЦИКиСНК РСФСР

«О религиозных объединениях».

20 мая 1937

[РГАНИ. Ф. 3. Оп.60. Д. 5. Л. 34–35]

Его разъяснения, вероятно, удовлетворили и без того скептически настроенного Сталина, и инициатива Маленкова, грозившая обернуться еще одним витком массовых репрессий, окончилась ничем. Размышляя о причинах аппаратной неудачи Маленкова, нельзя в связи с этим не вспомнить о печально известной переписи населения 1936 года. Проведенная в соответствии с решением Политбюро, она не даст тех результатов по части прироста численности населения, которые к тому времени уже успеет озвучить Сталин. Напротив, перепись зафиксирует сокращение численности населения СССР в результате голода начала 1930-х. Данные переписи будут засекречены, ее организаторов расстреляют. Новая перепись, которая пройдет в 1937 году, даст необходимые результаты, ее организаторы и участники получат государственные награды и премии. Одним из последствий «расстрельной» переписи будет и то обстоятельство, которое сыграет не последнюю, вероятно, роль в решении Сталина,