Книга шестая. Решатель - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 13

— Акира Кирью, ваш учитель, — представился я девушкам, разглядывающим меня с испугом, любопытством и… робостью?

Так не пойдет.

— Первым делом, у меня такой вопрос, — тяжело проговорил я, начиная давить на девушек взглядом, — У вас есть зал для спаррингов?

— Зачем он тебе нужен? — нахмурился Джакобо, — Мы должны учиться совсем другому…

— Во-первых, мне нужно знать, на что способны твои сестры, ученик. Во-вторых, и это уже моё личное любопытство, я хочу оценить те приемы, которые вы втроем, конечно же, знаете, против людей, которые могут схватить вас за волосы…

Испанец слегка побледнел, а на его скулах вздулись и опали желваки.

— Мы здесь, чтобы учиться иному! — почти отчеканил он.

Я пару секунд подумал. Давить на болезненно гордого испанца сейчас было неразумной тратой времени и ресурсов, так что попробуем по-хорошему.

— Ты не знаешь, как и чему я буду вас учить, — качнул головой я, — Кроме того, твоя динамика Ки мне известна, а твоих сестер — нет. Я не собирался причинять им боль, наоборот, боль должны были постараться причинить они…

— Они не инициированы! — скрежетнул зубами испанец, — Имельде семнадцать, а Анхелите всего шестнадцать лет!

— Тогда где мои три ученика? — максимально холодно спросил я, скрещивая руки на груди.

///

Джакомо де Суньига, глава рода Суньига смотрел на своего визави, тщательно пряча неуверенность и страх. Только их, на напряжение уже не хватало сил.

— Где три моих ученика?

Ледяные слова, тяжелые. Он чувствовал, что за ними стоит ни поза, ни воля, а еще не осуществленное намерение. В отличие от его, Джакобо, собственного отца и дяди, ныне покойных, Акира Кирью не держал лица, он и был лицом. А еще под скромным обозначением «учителя» прятался гений, магнат, боец и совершенно безжалостный убийца. Это Джакомо успел выяснить.

Только вот он не знал, что делать дальше. Что ответить человеку, от тяжести тона которого Анхелита уже почти упала в обморок. Рассказать ему, что он, глава рода, дал слово, что они все обучатся такой важной специальности? Попытаться объяснить, что только этот обман позволил ему вывезти сестер с собой? Сказать, что он, Джакобо де Суньига, отчаянно нуждается в том, чтобы Акира Кирью их не просто обучал, а обучал годами? Позволяя молодому главе, оставшемуся без средств существований и какой-либо поддержки, попробовать встать на ноги?

А ведь он, Джакомо, только и умеет, что драться!

Анхелиту и Имельду бы просто забрали в служанки, тут же опорочив, затем, чтобы у Суньига было как можно меньше шансов на восстановление. Род был хоть и древний, но слабый, без каких-либо изысков и секретов. Суньига были воинами, полагающимися на умение, отвагу и честь, отнюдь не на уловки. Теперь же род существует лишь формально.

Чудом.

Японец, вовсе не похожий на японца, ждал ответа, давя всем своим присутствием. Его уверенность, излучаемая почти на физическом уровне, подтачивала силы Джакобо. Если тогда, встав после боя, он мог спокойно заявить, что они с этим японцем почти равны по силам, то сейчас он бы так не сказал даже про себя. Акира Кирью, юный гений, овладевший Ки на каком-то немыслимом даже для Старых родов уровне, не производил впечатление простого смертного. Он, являющийся этим простым смертным, мог просто развернуться и уйти, окончательно хороня все надежды Джакобо на будущее. А тому не было что ответить на его вопросы.

Он думал все эти пять дней, но попросту… ничего не придумал. Джакобо не был гением. Он не был даже наследником. Обычный сын знатной семьи, тренирующийся от заката до рассвета, чтобы не уронить её чести. В прошлом.

— Они будут инициированы! — проговорил он, изначально даже не поняв, что это действуют его губы и связки, — Не сегодня, не завтра, но будут! У тебя есть три твоих ученика. Просто ими надо будет заняться в разное время. Только и всего.

Казалось, Акира лишь немного сощурился, но Джакобо ощутил это как удар по своей психике. Высокий, мускулистый, невероятно огромный для японца, этот семнадцатилетний (!!!) тип проявлял неудовольствие на уровне, о котором он, сын испанского гранда, ранее и не слышал!

А затем японец вспыхнул. Он натурально загорелся бордовым пламенем, его глаза зажглись ярко-красным светом, а спустя секунду, не успел ошарашенный Джакобо даже принять боевой стойки, от его гостя полыхнуло «жаждой крови». Не сильной, сам испанец мог и покруче выдать, только вот никогда этого не делал по направлению к любимым сестрам…

Те со слабыми криками попадали на пол. Коротко выдохнув сквозь стиснутые зубы, глава семьи кинулся на агрессора, но тот, переведя огненный взгляд на Джакобо, лишь коротко вспыхнул куда более жестокой силой, ударившей молодого испанца прямо в разум. Сразу после этого, он ощутил на лице чужую ладонь, захват, а затем всё завращалось…

Мягкий удар.

Когда Джакобо приходит в себя, пусть это происходит и быстро, он становится свидетелем, как в руках невозмутимого Акиры Кирью обмякает Диего, единственный их слуга, оставшийся верным роду. Сестры в это время пытаются доползти по полу до брата, которого буквально швырнули в диван, а сам испанец, находившийся на этом диване кверху ногами, судорожно возится, пытаясь понять, где верх, а где низ.

— Хватит баловства… — негромко произносит японец, бережно опуская мертвого или потерявшего сознания слугу, — Мы сейчас будем разговаривать серьезно.

Хозяин арендованного особняка (за год в котором он отдал почти все имевшиеся у них деньги) пытается напасть на поправшего законы гостеприимства хама, зная, что уже находится в проигрышном положении. Предатель пришёл сюда с разогретым источником, а он, де Суньига, проявил малодушие и беспечность, за которыми последует конец его семьи. Но последует только через его труп!

Через полторы секунды Джакобо уже совершенно неизящно летел спиной в стену, а на месте, откуда он начал свой рывок, находился злобный японец, севший на диван и положивший свои грязные лапы на головы его сестрёнок!

— Прекрати…

Угрюмое требование ставшего хозяином положения типа было совершенно противоположным тому, что требовала сама суть горячего испанского воина, но деваться ему было некуда. Он остановился, скрипя зубами и сверля ненавистного