Они не поймут эти истории. Вдохновляющая автобиография солиста Black Veil Brides Энди Бирсака - Энди Бирсак Страница 11

«Лексингтон Снейк Айз». Увидев мою игру на нескольких соревнованиях, они сами пригласили меня к себе. Уверен, отчасти их решение было обусловлено желанием переманить к себе вратаря соперников. Все равно как если бы «Питтсбург Стилерз» забрали меня из «Бенгалс». Как только я перешел в новую команду, наша семья начала регулярно ездить в Северный Кентукки. Дорога туда-обратно составляла примерно 160 миль.

На нашем первом турнире мы играли против «Суордс». У меня вновь появилась возможность проявить себя и свои способности, доказать всем, кто во мне сомневался, что меня нельзя сбрасывать со счетов. Но у всех нас бывают неудачные дни, и в тот день я играл просто ужасно. Я вообще ничего не мог отбить и пропустил шесть шайб! И вовсе не из-за травмы или из-за того, что сильно перенервничал. Я просто был не в форме. Это был полный отстой.

Вскоре после этой игры я перешел в «Цинциннати Сторм». Во время одной из последних игр сезона наш тренер посадил меня на скамейку запасных. Я уже начал терять интерес к хоккею, но меня возмутило, что меня заменили другим вратарем прямо посреди игры, когда мы были так близки к местному чемпионату. Я сразу понял, что не смогу сидеть на скамейке запасных, и если так будет продолжаться и дальше, то хоккей мне больше не нужен. Уже в раздевалке я понял, что сыграл свой последний матч.

Мы с папой никогда не обсуждали мое решение. Он заметил мое разочарование и все понял. После игры мы поехали в Guitar Center, который находился недалеко от катка, в торговом центре под названием Tri-County Commons.

Я так благодарен своему отцу за то, что он решил отметить мой уход из хоккея. Этот момент стал для меня судьбоносным. Я оставил спорт позади и полностью отдал себя музыке. Мы ходили по Guitar Center, не проронив ни слова о хоккее. Папа помог мне выбрать недорогую бас-гитару и простенькую акустическую систему с динамиками. В тот момент я почувствовал себя настоящим музыкантом.

Я понял, как сильно меня пленило одиночество. Мои интересы и мой внешний вид выделяли меня из толпы и нередко приводили к неловким ситуациям, но мне было куда приятнее считать себя измученным и непонятым художником, а не тем, от кого никто ничего не ждет и кого никто не помнит. Пускай меня ненавидят – это лишь сыграет мне на руку. Но я никогда не потерплю, чтобы мною пренебрегали. Я не мог остаться незамеченным. Я хотел оставить свой след в истории.

Хоккей остался в прошлом. Это был фальстарт. Как и школа, он лишь разочаровал меня и оказался абсолютно бессмысленным – не более чем препятствием на пути к моей конечной цели, а не один из его этапов. На протяжении всего своего пути меня не покидало чувство, что, если я оттачиваю свои навыки и достигаю определенных результатов в какой бы то ни было области, мне не нужно отвечать ни перед кем, кроме себя самого. Я могу продолжать работать над собой и преуспеть во всем, что делаю, и этого мне будет достаточно. Не вышло с хоккеем? Ну и ладно. Я сосредоточусь на музыке. И точка. Все свои силы я направил на планирование музыкальной карьеры мечты, часами записывая в блокнотах идеи для моих работ и сценических образов.

Мои родители по-прежнему поддерживали меня во всех моих начинаниях.

До последнего времени мне и в голову никогда не приходило, что я что-то упускаю, раз у меня нет братьев и сестер. У меня не было никого близкого мне по возрасту, с кем можно было бы поговорить, и я считал себя еще одним взрослым.

Я часто говорил маме что-то вроде: «Как же я ненавижу маленьких детей». Это было очень некрасиво с моей стороны. Взрослых же это смешило. «Какой забавный ребенок». Я не понимал, что это неправильно.

Я любил проводить время со своими кузенами, хотя большинство из них старше меня. С теми же, кто младше, я почти никогда не сидел, потому что считал их глупыми. Я верил в то, что знаю больше остальных, и это, в конце концов, сделало меня изгоем. Я мог бы быть более общительным, мог завести друзей. Но чем больше я вживался в роль, которая мне так нравилась, в роль аутсайдера, которого никто не понимает, тем легче мне было игнорировать детей, которые были ко мне добры.

Если бы я был менее придирчивым, у меня могло бы быть много друзей. Но, как мне кажется, я нуждался в людях, которые будут готовы обсуждать со мной мои увлечения. В восемь лет у меня уже были свои взгляды на политику. Это сыграло против меня. Я был довольно приятным собеседником и много чего знал, но другим детям моего возраста не о чем было поговорить со мной.

В моей жизни никогда не было ничего такого, из-за чего мне пришлось бы рано повзрослеть. Я часто встречал людей, на чьи плечи в раннем возрасте свалилась забота о своих младших братьях и сестрах, а иногда даже и родителях. Причины для этого могут быть разные: внезапная болезнь или смерть, развод, безработица, наряду со многими другими. Со мной ничего подобного не происходило. Мне просто нравилось себя так вести.

Мне нравилось, что родители говорили со мной не как с ребенком. Они никогда не проявляли чрезмерной опеки и не относились ко мне снисходительно. Но из-за этого мне было сложно общаться с людьми. Я мог поговорить лишь на «взрослые» темы. Например, как только мне удалось осмыслить более серьезные жизненные вопросы, я смог честно и откровенно поговорить с родителями о религии.

Подобные истории обычно заканчиваются словами «вот почему я всю жизнь просидел дома», но мой случай стал исключением. Я уехал из дома сразу же, как мне исполнилось восемнадцать, чтобы осуществить свою мечту. Не уверен, был ли я готов к жизненным испытаниям, которые мне предстояло пережить.

Я отказался от любого вида религиозного влияния задолго до этого.

7

Вера & Ужас

Религия и хоррор тесно связаны друг с другом. Их объединяют мотивы смерти, крови и мрака. Темы бессмертия и насилия поднимаются во всех религиозных текстах.

Когда я был совсем маленьким, мы почти никогда не ходили в церковь, не читали молитву за обеденным столом. В моей семье практически не ощущалось религиозное влияние. У папы была привычка время от времени увлекаться чем-то определенным (у меня такое тоже бывает). Он открывал