Песни тайги. Тувинские народные сказки - Алена Каримова Страница 10

— Твоя единственная сестра заболела чёрной болезнью, — сказала мать-шивишкин. — Однажды, когда так я болела, твой добрый отец вылечил меня семью чёрными пенами с гребней семи волн, бегущих одна за другой по озеру Хиндиктиг[33]. Если привезёшь эти семь чёрных пен, может быть, она поправится.

Сел богатырь Хан-Хулюк на своего верного коня Хан-Шилги и направился в сторону озера Хиндиктиг. Помчался по гребням низких гор, по склонам высоких гор. По дороге заехал в знакомый чёрный чум красавицы Алдын-Хува.

— Куда ты теперь торопишься? — спросила Алдын-Хува.

Моя единственная сестра — младшая сестра Алдын-Оюу заболела высушивающей чёрной болезнью. Я еду к озеру Хиндиктиг, чтобы собрать для неё семь чёрных пен с вершин семи волн, идущих друг за другом — может быть, они вылечат эту болезнь.

— Теперь-то, неумиравший, ты умрёшь, тело твоё растает, и кости твои пересчитают за один раз. Ты — могучий, удалой богатырь, но мужской твой ум никудышный: враги не раз отправляли тебя в путь, надеясь на твою смерть, а теперь, напоследок, отправляют в самое страшное место с самым трудным делом. Как ты не можешь понять, что твоя сестра каждый раз только притворяется больной? — огорчилась Алдын-Хува.

Но Хан-Хулюк не стал её слушать, не поверил ей.

— Когда при смерти лежит моя дорогая сестра, которую я берёг, как зеницу ока, как косточки моих пальцев, как же я могу примириться с этим?! — сказал он и уехал.

Красавица Алдын-Хува проводила его со слезами. Никто не знает, сколько времени ехал Хан-Хулюк. Но вот он взобрался на гребень огромной чёрной тайги и увидел под солнцем очертания чёрного озера. «Жива ли ещё моя сестра? И жив ли останусь я сам, доеду ли до этого озера?» — с грустью и тревогой подумал Хан-Хулюк и поехал вперёд. Наконец, он добрался да берега, вырвал с корнями лес, растущий в два ряда, сделал себе плот и поплыл на нём к середине озера Хиндиктиг.

Неизвестно, сколько он плыл. О наступлении зимы узнавал по инею, о том, что пришло лето — по росе. Доплыл до семи чёрных пен, зачерпнул их в семь чёрных кувшинов и повернул обратно. Неизвестно сколько времени плыл — за это время плот его сгнил и развалился. То на коне плыл дальше Хан-Хулюк, то сам плыл и, наконец, кое-как выбрался на берег. Тут он увидел, что его конь Хан-Шилги очень устал — так устал, что уже рядом со смертью стоит. Тогда богатырь собрал целебные травы, росшие вокруг, и дал их коню, сам же подоткнул полы халата, взвалил на плечи семь чёрных кувшинов, седло и узду и пошёл домой. Шёл он и шёл, шёл и шёл, и усталость валила его с ног. Тогда богатырь повесил на вершину невысокого дерева седло и уздечку и пошёл дальше. Шёл он, шёл, шёл и шёл, так долго шёл, что не осталось мышц на его теле, на голенях его ног выступили серые кости. Дойдя до чёрного чума красавицы Алдын-Хува, Хан Хулюк оставил возле него семь чёрных кувшинов, потому что не мог нести их дальше. Сил у него не было, даже чтобы зайти в чум, он пополз дальше, домой. Мышцы его бёдер высохли, из последних сил, еле-еле приполз в свой аал.

На рассвете вышла из аала красавица Сай-Куу и закричала:

— Ползут кости неумирающего, нестареющего Хан-Хулюка! Наконец-то он слаб и можно его победить! Заколите белого быка, снимите его шкуру, зашейте в ней кости Хан-Хулюка, выройте яму-пропасть глубиной в шестьдесят саженей и бросьте в неё останки богатыря!

Тут забегали сразу все в аале: Морулдай-Мерген, владеющий конём Бора-Шокар, Алдай-Мерген, владеющий конём Ак-Сарыг, Когээдей-Мерген со своим конём Кок-Шокар…

Как бы ни был слаб удалец Хан-Хулюк, сумел он отрубить голову Морулдай-Мергену. Но Алдай-Мерген и Когээдей-Мерген вместе напали на Хан-Хулюка и разрубили его топором.

Сняли шкуру белого быка, зашили богатыря в эту шкуру, оставив только указательный палец, и бросили в яму-пропасть глубиной в шестьдесят саженей. Дали своему убитому другу Морулдай-Мергену целебные травы и вылечили его. А указательный палец Хан-Хулюка погрузили в телегу, отвезли к Тихому морю и бросили в воду.

А потом угнали весь аал Хан-Хулюка, не оставив даже вороны, чтобы каркнуть, даже сороки, чтобы вскрикнуть…

Синий бык, красная лисица, семь мальчиков-шулбусов, верблюжата двух белых верблюдов, красавица Алдын-Хува — все сразу узнали о смерти Хан-Хулюка по тем вещам, которые он им оставил. Быстро прибежали к аалу-стойбищу богатыря, но там никого не оказалось. Осокой-травой заросли все окрестности, полынь-трава выросла выше коновязи!

Самый старший из семи братьев — семи мальчиков-шулбусов — мог идти по следам муравья семилетней давности, второй мог слышать шум из самого далёкого далёка, третий мог идти по следам рыбы по дну моря, четвёртый был такой сильный, что мог поднять и кружить большую круглую гору, пятый мог прицелиться и выстрелить в мгновение ока, шестой мог проглотить воду целого моря, а самый младший мог идти по следам паука на песке.

Мальчик, умеющий идти по муравьиным следам семилетней давности, пошёл по следам; мальчик, умеющий слышать, стал слушать. Так они узнали, что Хан-Хулюк полз по земле, а потом провалился в яму-пропасть глубиной в шестьдесят саженей и лежит там.

— Тело Хан-Хулюка растворилось, оно накрыто серым холмом Болчайты и лежит в яме-пропасти глубиной в шестьдесят саженей. Что же ты сидишь, брат-богатырь? — спросили старшие братья у третьего.

Все вместе они окопали холм Болчайты со всех сторон, набросили на него аркан, другой конец аркана привязали к рогам синего быка и открыли пропасть. Мальчик-силач спустился в неё и вынес наверх кости Хан-Хулюка, не рассыпав и не уронив их.

Красавица Алдын-Хува начала лечить Хан-Хулюка теми волшебными лекарствами, которые добыл он сам, а она спрятала до поры до времени. Вот у него выросли мышцы, тело покрылось кожей, лицо обрело здоровый цвет.

Мальчик, который мог идти по следам паука на песке, пошёл по следам-запятникам богатыря и нашёл семь чёрных пен в семи чёрных кувшинах, которые Хан-Хулюк оставил около чёрного чума. Алдын-Хува намазала ими богатыря, и он начал дышать. Но всё же вылечился пока не до конца — дыхание его было слабым, и он не мог говорить.

Мальчик, который слышал любой шум из далёкого далёка, начал слушать, пересчитал все его