Топит в тебе - Ана Сакру Страница 8

Сейчас же Лида застывает, растерянно хлопает ресницами, а потом резко садится ровно, будто ей в позвоночник вбивают кол, и плотно поджимает губы. Зеленые глаза опасно сужаются, не предвещая мне никакого скорого отпущения грехов.

И ощущение такое, что у нее и волоски сейчас все дыбом встанут, будто встретила опасного врага.

В ответ во мне мгновенно волной прокатывается глухое раздражение. Вот не надо только настолько все драматизировать, а?!

Смотрит так, словно я у нее эту девственность несчастную зубами выгрыз без анестезии!

– Привет, – бегло киваю Анжелике и снова перевожу все свое внимание на застывшую как памятник моему вероломству Лиду, – Кхм, – приходится откашляться, потому что я блять теряюсь от выражения ее окаменевшего лица. Теряюсь и бешусь одновременно. Затылок немеет, словно туда лед приложили, а лицо наоборот болезненно горит. Прячу ладони в карманы джинсов, тянет вообще стойку из бокса принять, – Можно тебя?

– Нет, – холодно отрезает Лида и едва заметно кивает подбородком в сторону двери.

Ну просто императрица холопа отпустила!

– По работе, – уточняю я хрипло, сверля ее тяжелым взглядом исподлобья.

А внутри прямо закипает все! Что за цирк?! Еще и Анжелика сейчас глаза об нас сломает.

Душка ей вообще что-то рассказала о ночи, нет?

Не хотелось бы! А то до Яра быстро информация дойдет. Это кстати тоже надо бы обсудить…

– Так тут говори, – надменно предлагает Душка, – Если по работе.

Хрустнув челюстью, мажу выразительным взглядом по Лидиной подружке и дергаю бровью, вкладывая о-очень много смысла в произносимые слова.

– Выходи давай, – рычу на нее сквозь зубы.

– Отвали, – шипит она.

– Лида!

– Я в курсе, что я Лида.

– Да блять! – психую, уже не сдерживаясь.

– "Блять" у тебя в штанах! – выдает Душка убежденно.

Что?!

Я уверен, что вот сейчас у меня из ушей повалил пар! Охренеть, какие вредные полтора несчастных метра с сиськами тут сидят!

С секунду еще смотрю на нее, медленно моргая, а затем разворачиваюсь и с грохотом захлопываю за собой дверь.

Ну и пошла сама!

Все, будем считать – извинился!

Влетаю на техническую лестницу и застываю у распахнутого окна. Торопливо выбиваю из пачки сигарету. Внутри аж воет. Чиркаю зажигалкой и жадно раскуриваю. Спасительная горечь по легким ползет. Медленно выдыхаю.

Ну и пошла, да…

Попозже напишу, чтобы языком не трепалась, и на хрен. Хочет обижаться, удачи. Пусть…

Рассеянно слежу за проезжающими мимо машинами, пока методично привожу свои эмоции к состоянию штиля. И тут знакомый электрический синий БМВ цепляет взгляд.

Яр. Точно не ко мне – он бы позвонил.

Интересно, за сестрой явился или за ее кудрявой подружкой, с которой ночью закрылся и тем самым выпер Душку из комнаты прямо ко мне.

Друг встает на аварийку у самого входа в клуб. Я закуриваю вторую, наблюдая.

Через минуту из здания выбегает одна Анжелика и тут же садится к Яру в машину. БМВ какое-то время так и стоит на аварийке, пока ей не начинают сигналить, и только тогда Яр резко трогается.

Тушу сигарету, провожая тачку друга взглядом. И тут сердце делает мощный адреналиновый толчок, больно ударяясь о ребра, а затем пульс начинает возбужденно частить.

Так, стоп.

Значит, Лида сейчас в кабинете одна?!

10. Макс

Поворачивая дверную ручку в этот маленький кабинет второй раз за последние пятнадцать минут, ловлю дежа вю. Плечи заранее сковывает напряжением, и я уже будто чувствую на себе агрессивный Душкин взгляд.

Резко распахиваю дверь и сразу шагаю внутрь. Закрываю за собой с громким хлопком.

Лида, склонившаяся над ноутом, заметно вздрагивает от неожиданности и замирает, уставившись на меня. Ее губы размыкаются, а зеленые глаза широко распахиваются. Вот только теперь мы здесь одни, и в ее зрачках вместо вызова плещутся лишь растерянность и что-то еще такое щемящее, едва уловимое. Раненое.

Я вижу это и мигом теряю весь пыл. Я ведь вообще извиниться хотел… В начале. И теперь меня вновь размазывает этим смутным чувством вины перед ней.

Смотрим друг на друга и молчим.

Ее ноздри дрожат, когда пытается вдохнуть. А я вот даже не пытаюсь. Воздух плотный как кисель.

Помедлив, Лида вопросительно выгибает бровь. Отмираю и приближаюсь к ней на расстояние вытянутой руки. Едва заметно отшатывается. Стучу пальцами по столу, возле которого она стоит, наблюдая за Душкой исподлобья.

Надо что-то сказать, но в голове звенит пустота.

Жадно ее разглядываю, и у меня полное ощущение, что вижу ее в первый раз. Вижу по-настоящему. Не как сестру друга, не как девчонку из общей компании, а вот так… Как отдельного человека. Как девушку.

Очень притягательную девушку, надо признать.

Не классическую красавицу, но ей это и не нужно. В Душке и без этого очарования через край. Она – просто сгусток живой, манкой энергии. Сексуальной…

Непроизвольно сглатываю, косясь на ее губы, и очень четко ощущаю их мягкость и вкус. Я вообще сейчас, все что было прошлой ночью, слишком четко ощущаю…

А она? Снова смотрю в глаза. Их выражение меняется. Первый шок от моего появления прошел, и Лида уже выглядит холодной и закрытой. Что вообще нехарактерно для нее.

– Что-то забыл? – враждебно.

Дергаю уголком губ, обозначая кривую улыбку, и еще сокращаю расстояние между нами, пока нос не начинает щекотать неуловимый теплый запах ее кожи. На Лиде нет духов. Не взяла на дачу Эмиля, наверно, а дома, понятно, еще не была.

– Поговорить. Не хочешь? – уже натурально нависаю над ней, пользуясь разницей в росте.

– Не совсем понимаю о чем,– быстро облизывает губы, запрокидывая голову, чтобы держать зрительный контакт.

– О том, что было.

– А ничего особенного не было, – прямо смотрит мне в глаза, – Если переживаешь, что Яр узнает или Малевич твоя, то я точно ничего не скажу. Выдыхай. Что еще?

И она вроде бы ровно это говорит, без сарказма, и да, я хотел это услышать, но у меня все равно неприятно царапает внутри и рефлекторно дергается щека. Задевает.

Значит "ничего особенного", да?

– Чего тогда злишься? – Я не злюсь. – Злишься, – давлю. – Ну тебе видней, – пожимает плечами равнодушно.

И хочется ее за эти самые плечи встряхнуть. Этот ее ледяной тон… Реально выморажвает.

– А почему вообще дала? Если раньше не было никого? – уступая раздражению, бью ниже пояса.

У Лиды на секунду шире распахиваются глаза, и я тут же жалею о том,