Развод в 45. Я тебя не прощаю - Александра Салиева Страница 7

– Готова? – осматривает меня с головы до ног придирчивым взглядом.

И я отчего-то смущаюсь, подумав, что, наверное, стоило переодеться. Но, честно признаться, я как-то даже и не вспоминала о своём внешнем виде до этого момента. Зато теперь стою и мнусь, как школьница, крепче сжимая сумочку под внимательным взглядом серых глаз Андрея.

– Да, – киваю, отгоняя от себя нелепые ощущения.

Андрей тушит сигарету о пепельницу на перилах и шагает ко мне ближе.

– Где вещи? – интересуется уже по-деловому.

– Оставила у входа в гараж, – показываю рукой себе за спину.

Андрей кивает и, не прощаясь с Гришей, спускается ко мне. Не знаю, о чём они с ним беседовали в моё отсутствие, но, кажется, муж и своего лучшего друга разочаровывает, раз тот не предпринимает ни единой попытки примирить нас, как бывало, когда мы спорили раньше.

– Уйдёшь, и обратно не приму уже! – бросает попутно Судаков.

Смотрю на него в искреннем изумлении. Он, что же, серьёзно считал до этого, что я проглочу его выходку и останусь?

Боже, что в голове у этого человека?

А следом я невольно вздрагиваю, когда Андрей подходит и вдруг берёт меня за руку.

– Идём, – велит и сам же тянет меня прочь от мужа-предателя.

До того решительно, словно опасается, что я невольно и впрямь могу передумать. Никогда. Наоборот, перехватываю его ладонь крепче, тоже прибавляя в шаге, чувствуя невероятную благодарность к школьному другу за эту поддержку. Благодаря ей я ещё не расклеилась, а держусь и не впадаю в уныние. Ей, и мыслям о сыне.

Не знаю, куда Тимур ушёл, но решаю пока не трогать его, дать время переварить случившееся. Мне и самой оно нужно, тут я его прекрасно понимаю, потому и не думаю ехать к нему на городскую квартиру. Вместо этого позволяю Андрею усадить меня в свой чёрный Mercedes GLS. Пока пристёгиваюсь, он успевает кинуть в багажник два моих чемодана. Я слышу за спиной тихий хлопок закрывшейся дверцы, а вскоре мужчина присоединяется ко мне в салоне за рулём. И вновь одаривает меня пристальным взглядом, прежде чем запускает двигатель.

– Что? – хмурюсь, невольно потянувшись рукой к волосам.

Может причёска растрепалась? Я же, как собралась, так ни разу на себя в зеркало не взглянула. Не до того было.

– Нет, ничего, – качает головой Громов. – Хорошо держишься, – добавляет через паузу, трогая автомобиль с места.

Уныло вздыхаю.

– Мне кажется, я просто до сих пор в шоке, – признаюсь. – Да и какой смысл истерить? Это ничего не изменит, – отворачиваюсь к окну, наблюдая за тем, как внедорожник выезжает за пределы территории дома, в котором прожила большую часть своей сознательной жизни.

И как хорошо, что наши родители не видят этого…

– То есть носовой платок зря с собой таскаю, и он всё-таки не пригодится? – лукаво прищуривается, глянув на меня, Андрей.

Я замечаю это в отражении стекла со своей стороны. Оборачиваюсь к нему, заставляя себя растянуть губы в ответной улыбке.

– Пока нет, но лучше не убирай его далеко, а то, кто знает, вдруг меня всё-таки накроет жалостью к себе?

– Ты не из тех, кто себя жалеет, – не соглашается он со мной.

Но платок из кармана пиджака не просто не убирает, достаёт и протягивает мне. А у меня от такого заботливого жеста и впрямь слёзы на глазах скапливаются. Но я не позволяю им пролиться, хотя белый кусочек ткани принимаю. Сжимаю в руках, как за спасательный круг хватаюсь.

– Спасибо, – шепчу хрипло. – Мне так стыдно, что ты стал невольным участником всего этого безобразия. Прости, пожалуйста.

– Я бы крестника в любом случае в обиду не дал. И если уж кому извиняться за всё случившееся, так точно не тебе, Лид, глупости не говори, – заканчивает уже хмуро.

Руки на руле, и те сжимаются крепче.

А я и впрямь выдыхаю с облегчением. Ведь такая реакция мужчины лучше всего говорит, что он тоже был не в курсе о дурной стороне своего друга.

– Отвезёшь меня в «Асторию», пожалуйста? – прошу через паузу, за которую мы успеваем покинуть наш частный сектор.

Громов поворачивает ко мне голову, глядя с удивлением.

– Куда? – переспрашивает. – Ты в гостинице ночевать собралась? – уточняет вкрадчиво.

– Мне, если помнишь, больше и некуда идти, – пожимаю плечами. – Как раз подыщу себе квартиру какую-нибудь за ночь.

– А с квартирой сына что? Она исчезла что ли внезапно, что тебе резко понадобилось что попало себе искать в срочном порядке? – неожиданно недовольно отзывается он.

– Думаю, сыну пока не до меня. А ключей у меня нет. Да и зачем мне с ним жить? Он взрослый парень со своей личной жизнью, с которой как раз тоже ещё надо разобраться. Зачем ему при этом мать в доме? Нет. Лучше снять себе отдельное жильё.

Я снова хмурюсь. Совсем не хочется думать плохо о Дине. Она за весь год, что они с Тимуром вместе, ни разу себя с прям уж плохой стороны не показала, а недостатки есть у всех. Да и в конце концов, не может же быть всё настолько плохо в нашей с сыном жизни? Очень хочется верить, что нет.

На мои слова Громов в очередной раз качает головой. Ничего не говорит. Только ухмыляется едва заметно каким-то своим мыслям. И прибавляет в скорости. Так мы и доезжаем… до его дома.

Глава 4

– Что? Ты же сама сказала, Тимур взрослый парень со своей личной жизнью, поэтому не стоит ему мешать. А у меня личной жизни, которой можно было бы помешать, как раз нет, так что и проблем, соответственно, тоже нет. Живи здесь. И никаких гостиниц, – выдаёт Громов на мой ошарашенный взгляд при виде знакомой высотки.

– Но это…

– Прежде, чем ты начнёшь утверждать, как это неправильно или неприлично, вспомни Григория и его поступок, – перебивает он меня, попутно сворачивая в сторону спуска на подземную стоянку. – Вот там действительно неправильно и неприлично. А оказание дружеской поддержки – это нормально, Лида. К тому же, отказа я всё равно не приму. Мать моего крестника не будет спать непонятно где и в каких условиях, – заканчивает непримиримо.

И я решаю не спорить. В самом деле, мне же и нужно, что на одну-две ночи где-то задержаться, а дальше я сниму квартиру и уйду. Хотя чувство неловкости из меня никуда не девается. Пусть я и была в доме Андрея не раз, но никогда одна. И никогда с ночёвкой.

Квартира Громова – это сочетание строгой классики и минимализма. Единое пространство лишь