Возвращение Безумного Бога. Том 10: Черное Солнце - Кирилл Геннадьевич Теслёнок Страница 42

Но Дарья замерла, словно забыв о сражении — по её пряди спускался маленький черный жук, размером едва ли с ноготь. Его хитиновый панцирь странно поблескивал в отсветах взрывов, а крошечные усики подергивались, словно принюхиваясь.

«Прости за вторжение — но у меня мало времени. Слушай…»

Голос Кости, прозвучавший прямо в её голове, заставил её вздрогнуть. Жук тем временем деловито переполз ей на плечо и, похоже, решил там обосноваться.

— Какого… — она машинально попыталась смахнуть насекомое, но то ловко увернулось, продемонстрировав удивительную ловкость, — Безумов⁈ Ты что творишь? Как ты…

«Технически, я говорю через своего Слугу», — в его мысленном голосе слышалась легкая усмешка, от которой внутри что-то неприятно екнуло, — «Прости за вторжение, но как уже сказал, у нас мало времени».

— У нас? — она фыркнула, краем глаза наблюдая, как Вадим отбивается от очередной твари своими костяными косами, — С каких пор у нас с тобой есть какое-то «мы», Безумов?

Жук на её плече пошевелил усиками, и ей показалось, что это движение до боли напомнило типичный жест Кости — когда он пожимал плечами в притворном недоумении.

«Даша, послушай», — его тон стал серьезнее, — «Эта тварь наверху — она не то, чем кажется. Её называют Сверхсущность, и она…»

— О, теперь ты у нас эксперт по чудовищам? — перебила она, хотя где-то в глубине души что-то дрогнуло от того, как он назвал её «Даша».

Это простое имя, которое она не слышала уже много лет… Все эти годы она была «виконтессой», «госпожой Кривотолковой», в лучшем случае — «Дарьей». Когда она в последний раз слышала это простое «Даша»?

— Между прочим, — она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, — если ты не заметил, Император уже сражается с ней. И, знаешь ли, это немного не наш уровень.

«Даже Император не справится. Не силой», — в его голосе появились серьезные нотки, от которых у неё по спине пробежали мурашки, — «Нужен другой подход. Мне нужна твоя помощь. Точнее, твой Дар Подчинения».

— С чего ты взял, что я стану тебе помогать? — она отвлеклась на миг, чтобы хлыстом отбросить летающую тварь, пытавшуюся атаковать Олега, — После всего, что ты сделал с нашим родом? После того, как разрушил все, что мы строили поколениями?

В её голосе звенела злость — застарелая, как незаживающая рана. Но было в нем и что-то еще. Что-то, чего она сама не хотела признавать.

«Помнишь, как мы в детстве дрались из-за той книжки про драконов?» — внезапно спросил он, и этот резкий переход заставил её споткнуться, — «Мы тогда были совсем мелкими. Ты залезла на дуб в саду, а я пытался тебя достать. Потом ветка подломилась…»

Дарья замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Воспоминание, которое она так старательно похоронила под грудой более «важных» вещей, внезапно всплыло с невероятной яркостью.

— Ты… помнишь это? — её голос против воли дрогнул.

«Конечно. Ты тогда упала прямо в кусты шиповника. Нянька потом час вытаскивала из тебя колючки. А ты… ты так разозлилась, что гонялась за мной по всему саду, крича что-то про страшную месть. В итоге мы оба свалились в фонтан с золотыми рыбками. Потом взрослые на нас знатно поругалась…»

— Я… я и сама уже забыла про колючки, — тихо произнесла она, — И про книжку…

Некоторые воспоминания и впрямь выветрились из ее головы… А Костя на самом деле все помнил…

«А помнишь, как мы потом сидели мокрые на бортике и делили эту несчастную книжку? Солнце садилось, в кустах пели первые сверчки… Ты тогда сказала…»

— «Давай по очереди», — закончила она вместе с ним, чувствуя, как предательски щиплет в глазах. Старые воспоминания всплыли из глубин сознания неожиданно для самой Дарьи, — «Сначала ты почитаешь, потом я. Так будет… справедливо».

Её горло странно перехватило. Воспоминание было таким ярким — запах мокрой одежды, вкус воды из фонтана, последние лучи солнца, отражающиеся в каплях на страницах. И они вдвоем — совсем еще дети, уставшие от беготни, но счастливые…

Тогда они еще не знали, что станут смертельными врагами… Костя станет грозой училища, дерзким «гопником» в образе богатого наследника, а Дарья властной госпожой, обожающей жестокость…

Когда все это кончилось? Когда они перестали быть просто Костей и Дашей, а стали Безумовым и Кривотолковой? Когда простая детская дружба утонула в интригах и борьбе за власть?

— Черт тебя дери, Костик, — усмехнулась Дарья, — Неужели ты думаешь, что вот этой вот ностальгией заставишь меня петь под твою дудку? Конечно, приятно, что ты все-таки помнишь, но…

«Даша», — мягко произнес он, и от этой мягкости ей стало почти больно, — «Я знаю, между нами много всего произошло. Слишком много. Но сейчас действительно важный момент. Мне нужна твоя помощь. Нужно подобраться к Сверхсущности поближе и…»

— И что? — она с трудом сглотнула комок в горле, пытаясь вернуть привычную жесткость в голос, — Самоубиться? Потому что это больше похоже на план самоубийства, чем на…

«Нет. Провести ритуал», — перебил он, — «Этот жук… он не простой. Я накачал его особой смесью. Своего рода… успокоительным, если можно так выразить. Если ты сможешь использовать свой Дар, чтобы заставить одно щупальце Сверхсущности… принять его, это может сработать».

— Ты хоть понимаешь, как безумно это звучит? — она нервно рассмеялась, — Даже для тебя это слишком!

«Примерно как идея двух шпендиков залезть на самое высокое дерево в саду, чтобы доказать, что ты храбрее меня?» — в его голосе промелькнула улыбка, — «Или как тот раз, когда мы решили исследовать подвал и наткнулись на целую колонию летучих мышей?»

— Прекрати, — прошептала она, — Прекрати вот это все…

«Что именно, Даш? Напоминать о том времени, когда мы были друзьями? Или о том, какой ты была до того, как решила, что власть важнее всего остального?»

— Ты ничего не знаешь! — она почти выкрикнула это, и Вадим обеспокоенно оглянулся на неё, — Ты не понимаешь…

«Понимаю», — мягко возразил он, — «Лучше, чем ты думаешь. И именно поэтому прошу о помощи именно тебя. Потому что где-то там, под всеми этими слоями долга, амбиций и жажды власти, все еще есть та Даша, которая не боялась рискнуть ради правильного дела».

Она закусила губу. Она не понимала, почему