Картограф. Новый Мир - Александр Ключник Страница 34

Весь этот лес распределён между суперхищниками, в каждой такой охотничий зоне свои правела, а главная из них гласит — тот, кто не спрятался не виноват. В зоне кота Мегеру живу я, и не очень этим доволен. Метки перед зонами других повелителей леса я часто замечаю в нескольких километрах от тысячелетнего дуба. То поцарапанное дерево, то следы укусов, запахи, наверное, еще те летают.

Сейчас, я давно вышел из владений кота, и теперь не знаю на чьей земле нахожусь, следует ожидать чего угодно. Поэтому, входя в трещину-пещеру, внезапно появившуюся посреди моего пути, я был наготове. Накидка подстроилась под текстуру гальки на земле, придирчиво осмотрев ее я подумал, что лучше прикидываться булыжником, а не галькой, накидка сразу исполнила мое желание став целостной.

Спуск в трещину — пещеру оказался очень крутым. Мои ботинки скользили и вызывали небольшие обвалы. Внезапно трещина быстро закончилась. Это место не какая не пещера, просто в земле, в следствии катаклизма или битвы сверх хищников, появилась узкая трещина между двумя пластами каменистой земли, на дне которой ничего нет. Меня это обрадовало, здесь уж точно некто не живёт, а я смогу обжиться.

Забравшись к выходу, подобрал крупный кусок камень и поднял его на поверхность, аккуратно создавая искусственный завал. Работа закипела. Я освободил будущее место для лежанки и создавал плоскую поверхность, которую смогу использовать под склад и искал место для будущего бассейна с водой. Странно что трещина еще не заполнилась водой? Наверное, здесь где-то рядом есть что-то типа водоносного слоя? Стоит поискать, возможно получу колодец.

Записав данную мысль в походном дневнике, продолжил обустраивать перевалочную базу.

* * *

К вечеру я смог полностью закрыть вход в трещину, мое долото уже сильно износилось, а заменить негде, тысячелетней дуб далеко. Обычно я, обрабатывая камень, использовал обломок ветки дуба и молот из самого прочного камня привязанная тонкой лианой к палке. Такие лианы я использовал вместо тетивы лука, очень прочные, редкие и тугие штуки.

Мой лук не очень хорошего качества, зато может отправлять стрелу на десяток метров. До него я пытался завалить динаша использую отраву в еде и дротик, но ничего не сработало. Еду они игнорировали, а дротик слишком заметен и его сложно создавать заново. Ну еще я тогда чуть не сдох, динаш просто увернулся, и попытался отгрызть мне лицо. Не то что что-то поменялось бы, просто обидно. В идеале хотелось сделать арбалет, но на него просто нету материалов и я не знаю, как его делать. Поэтому обхожусь луком.

К концу дня я завалился на свою кровать из шкур динашей и стал слушать приглушённые звуки леса. Вот я и получил себе перевалочную базу. Жаль, что она не такая крутая как моя старая, зато безопасная.

Скорчившись от боли, я неохотно поднялся и стал стягивать с себя всю одежду. Она отлипала с небольшими кусочками кожи, я шипел, но терпел. Сбросив с себя одежду, осмотрел свое стертое в кровь тело.

Худое, тощее, мышц почти нет, высокое словно шпала, дряблые складки кожи — единственное что напоминало о моей благополучной жизни никуда не делись, они словно стали тоньше и болезненнее. Кожа левой руки немного отличается от правой, а может нет, но все же чуть-чуть другая. Самое ужасное было не в этом. Всю кожу, словно лишай, покрывали мозоли и натертыши, особенно под подмышками, между складками кожи и в паху. Все это дело жуткой болело. Под конец, я аккуратно снял с себя маску. Жаль я не мог видеть своего лицо, но зрелище должно быть жутким. Я чувствовал, что у меня по всей коже лица словно грибы росли прыщи, а волосы полны перхоти. Слава богам, блохами я не обзавелся.

Подавив жгучее желание выдавить хотя бы один прыщ, я достал из сумки запасной бурдюк с кипячёной водой, подготовленной еще в березовой роще, затем из недр сумки вычленил маленькую, кривую корзинку. Когда-то давно дед учил меня плести корзины, я и половины не помнил, но в новом мире приходиться постоянно думать. По своим детским воспоминаниям я смог сплети, из ветвей тысячелетнего дуба, меленькую корзинку.

Убрав крышечку, я взглянул на свое самое сомнительно творение — зольное мыло. Оно выглядела как куча, серого, склизкого геля с вкраплением угля. Никогда не думал, что я смогу создать мыло и оно станет для меня жизненно важным. Зольное мыло… я создал его, просто помня слово, больше я ничего не знал о способе приготовления. Повозившись несколько дней с золой, я смог воссоздать рецепт. Нужно было просто прокипятить золу, отделить светлую воду от осадка и подождать пока остынет.

В итоге, через некоторое время, вода сворачивается, образуя что-то типа серого майонеза, а через еще несколько часов, получается густой гель. Странно, но гелеобразное мыло получается только из березовой золы, а если использовать другое дерево, мыло просто не свернется.

Зачерпнув геля на кончиках пальце, я начал понемногу поливать свою кожу водой из бурдюка, перед этим намазав гелем повреждения. Стоная и корчась, я смывал с себя кожу, грязь и заразу. Зольное мыло стало моим спасением в новом мире, без него я, наверное, подхватил бы воспаление или гнойник и снова слег с температурой.

Когда я почувствовал себя чистым, мои руки намазали волосы небольшим количествам мыла, и я вылил на себя остаток воды из бурдюка.

Выдохнув, я уселся, голой жопой, на большой камень перед лежанкой. Мои глаза смотрели сквозь тьму в сторону смотровых щелей среди камней. Завал я сделал добротный, в несколько слоев. Ко мне никто не подберётся.

Единственное что мене сейчас портило настроение, это то, что в новом мире не слышен шум дождя. Того шума, бьющего по подоконнику и звуки завывающего ветра.

Я всегда любил слушать шум дождя. Сидеть в кресле и читать что ни будь, попивая чай, под шум дождя, это была идиллия. Да и на моей базе около дуба слушать дождь очень приятно, хоть он не такой к в старом мире, а в лесу… дождь просто неслышен. Он разбиваться о многослойную листву высоко в небе и единственное что долетает до земли это туман из мелких капель, от которых и звука то нет. Ветра же почти нет, кроме гуляющего легкого бриза. Под листьями леса всегда царит вечный сумрак, а ночи