Странник - Ульяна Соболева Страница 33

Чёрт побери, Альберто, ты даже не знаешь, во что впутался.

Но у неё не было времени раздумывать. Она должна была идти. Должна была предупредить его — даже если ради этого ей придётся вывалить все тайны, все ужасы, которые она так старательно хоронила.

Глава 20

Анжелика исчезла из моей гребаной жизни, и будто кто-то выключил кислород. Мир стал пустым, блеклым, лишённым смысла. Я выходил на улицы, метался, словно зверь в клетке. Вглядывался в окна её дома, выискивал её лицо среди толпы. Прохожие мелькали мимо — чужие, ненужные. Их лица размывались, растворялись в сером мареве. Я искал только её. И каждый чёртов день, как последний дурак, ждал, что она появится. В церкви, на узких улочках старого города, в том заброшенном парке, где мы встречались, когда ещё было чувство, что весь мир принадлежит нам. Но её нигде не было. Ни следа. Словно провалилась в бездну. И это сводило меня с ума. Она не выходила из дома. Неужели этот ублюдок запер ее там? Что он делает с ней? Трахает ее…она поддалась? Позволила ему? Разве не поэтому она постоянно пыталась меня бросить?

Сначала я думал, что это временно. Ну, подумаешь, решила уйти на пару дней, переварить всё, разобраться в себе, как она всегда говорила. Что наш роман — ошибка. Неправильный выбор. Ложная дорога. Чушь. Она мне принадлежит. И я просто ждал момента, когда мы сможем забрать бриллианты. Но дни шли, и её отсутствие жгло меня, как кислота, разъедало изнутри, расползалось по венам. Мы были не просто любовниками. Её тело принадлежало мне. Только мне. Но что-то изменилось, будто она разорвала невидимые нити, что связывали нас. Словно взяла и выбросила меня.

Забыть? Она решила забыть меня? Меня?

Не позволю. Она моя! Моя Женщина, которая застряла в моей голове, как заноза. Я пытался её вырвать. Бессонные ночи, пустые попытки. Но её отсутствие только усиливало мою одержимость. С каждым днём это становилось больнее, невыносимее. Как яд, отравляющий сознание. Хочет забыть меня? Чёрта с два. Я напомню ей, кто я для неё. Напомню как она корчилась в моих руках, как отдавалась мне, как стонала мое имя, как сама пришла ко мне и сказала, что любит меня. ОНА САМА ПРИШЛА! Так какого черта дает задний ход?

Был один способ заставить ее прийти… единственный. Странник.

Да. Этот образ, эта маска, в которую она влюбилась. Загадка. Тьма. Призрак. Она поддалась этому, я видел, как её манил этот мрак. Если она отказывается видеть меня как Чезаре — так тому и быть. Я снова стану Странником, и тогда она не сможет отказаться. Она придёт.

В ту ночь я стоял под её окнами, стиснув в одной руке красную розу, в другой — клочок бумаги, на котором было нацарапано несколько слов. В темноте я сливался с тенями, как призрак, — именно так мне и хотелось себя ощущать. Призрак, фантом, что приходит по ночам. Чёртов Странник. Маска, которую я создал для неё и которая теперь душила меня самого. Я чувствовал себя дураком. Нет, хуже — подростком, которому не хватает ни смелости, ни слов, чтобы выразить своё желание. И эта слабость, это беспомощное ожидание сводили меня с ума.

Стук сердца отдавался в висках, словно барабанный бой. Кто ты, Чезаре? Человек? Маска? Призрак, подчинённый её прихоти? Я ревновал к этому образу, к самому себе, к роли, которую пришлось играть ради неё. Мне было ненавистно это чувство. Ненавистно, что она влюбилась в мрак, а не в меня. В эту иллюзию, в загадку, в фантазии, а не в реального мужчину, которым я был.

Я знал, что это единственный способ. Знал, что если она увидит записку, если увидит розу, она придёт. Она не устоит. Анжелика тянулась к Страннику, как мотылёк к огню, и эта тьма — моя, её, наша общая — была моим спасением и одновременно проклятием. Я жаждал её, но и боялся, что она увидит во мне нечто иное. Чувствовал себя смешным, мелочным, слабым, но не мог остановиться. Слишком далеко зашёл, слишком глубоко погрузился в эту игру, где главная ставка — она.

Я прицепил записку к розе и бросил в окно её спальни. Внутри сжалось всё: страх, ожидание, ревность к самому себе, к Страннику, которого она возможно любила больше, чем меня. В записке — всего одно предложение, ничего лишнего. Слова, которые должны пробить её, как стрела:

«Я жду тебя в старом парке в левом крыле. Странник».

С этими словами я оставил её выбирать.

Прошло несколько часов, а я уже проклинал себя за это решение. В голове бурлили мысли, отравленные ревностью. Что я делаю? Почему вынужден использовать эту маску? Почему я не могу просто встретиться с ней, как Чезаре? Почему она бежит от меня, от настоящего меня, но тянется к этому мрачному образу, к таинственному незнакомцу, которого я создал ради неё?

Меня переполняла горечь. Как ни старался, не мог избавиться от этой ревности — ревности к самому себе. Чезаре не был для неё достаточно хорош. Чезаре не был тем, кто мог разжечь в её глазах этот огонь. Но стоило мне надеть маску, стоило мне превратиться в Странника, и она забывала обо всём, растворялась, отдавалась полностью.

* * *

Я стоял в парке, прячась в густых тенях деревьев. Тёмное крыло парка — место, где я её ждал. Небо было чёрным, как смола, и только редкие огни фонарей дрожали вдалеке, как мёртвые звёзды. В воздухе витала напряжённая тишина.

Я слышал её шаги ещё до того, как увидел её. Она пришла. Чёрт возьми, она пришла. Мои пальцы сжались в кулаки, а сердце забилось быстрее, сдавливая грудь, как тисками. Она выбрала Странника. Она выбрала не меня, не Чезаре. И от этой мысли мне стало невыносимо больно, а вместе с болью накатила горячая волна ревности и желания.

Когда она приблизилась к центру парка, я вышел из тени. Она замерла, почувствовав моё присутствие. В этот момент в её глазах мелькнула искра, та самая, которую я искал. Она всё ещё не могла сопротивляться этому образу.

Я подошёл к ней медленно, как хищник, крадущийся к своей жертве, и молча обнял её сзади, крепко, жёстко. Она попыталась вырваться, но вскоре остановилась, затихла, словно признала своё бессилие перед этим мрачным образом, передо