Не родные. Малышка в награду - Елена Левашова Страница 32

По воздуху проносятся шорохи — шуршит камыш, галька под ногами, мерно плещется река…

Вениамин спешно устремляется к берегу, я иду чуть поодаль — к лесополосе и виднеющейся на берегу темно-красной лодке. Сквозь камыши замечаю мужскую фигуру. Может, рыбак? Ускоряю шаг, холодея от ужаса: он сгибается пополам и потирает окровавленную руку. Замахивается и наносит удары невидимой жертве… Бегу, подхватив камень. Бью его по спине и ору что есть мочи:

— Пакуйте его! Это Сизый!

А это Маша… И кричащая Варюшка. Глаза щиплет от проступивших слез, но я усилием воли держу себя в руках. Беру малышку на руки, склоняюсь над Марусей и глажу ее лицо. Господи, я так виноват… Все из-за меня… Как меня земля носит после всего, что я сделал? Мне больно, стыдно, горько, но я отбрасываю чувства и кричу во весь голос. Прошу, чтобы прислали врача. Немедленно, срочно… Потому что Маруся исчезает на глазах. Проваливается в пропасть бессознательности и молчит… Даже на крики Вари не отзывается…

— Доктор, как она? — спрашиваю, пытаясь успокоить малышку.

— Слабая очень. Устала девочка, но показатели в норме. Этот урод сильно ее приложил, ей нужно восстановиться. Еще и молоко прибыло… Она малышку грудью кормит?

В палате противно пищат приборы, пахнет лекарствами, хлоркой и больничной едой. Казенщиной, одним словом… На кровати лежит Маша… Тоненькая, с растрепанными, грязными волосами, тенями под глазами и сухими губами… Больше на покойницу смахивает, чем на цветущую девушку…

— Доктор, что вы ей капаете? Какой препарат? Я могу приложить Варю к груди, уже делал это, — произношу, испытывая неловкость.

— Саша… — устало зовет Маруся. Разлепляет глаза и ерзает, завидев дочку. — Дайте мне Варю… Я не дам мою малышку в обиду. Никому ее не отдам.

— Конечно, Машенька. Ты… Ты мне доверяешь? Я ее не обижу. Доктор, вы…

— Я ничего такого не назначил, — поднимает он ладони. — Витамины, глюкозу. Завтра сделаем Марии компьютерную томографию и отпустим домой, если результат не покажет отклонений.

— Машенька… Маруся… Давай я помогу тебе, — кладу Варьку сбоку от Маши и помогаю ей покормить дочь. — Господи, я так виноват… Прости меня…

— Сашенька, потом ладно? — взмаливается Маруся. — Я так устала… Не уходи, прошу тебя. Мне с тобой не страшно. Только с тобой. Обещай, что не оставишь меня одну до завтра. И позвони маме…

В ее взгляде столько страданий… Он как острый нож врезается в меня, причиняя ощутимую боль.

— Обещаю.

Глава 37

МАРУСЯ

— Доктор, когда я могу забрать Машу? Мне будет удобнее заботиться о ней в Москве. Поймите, ее мама места себе не находит… Собирается сюда приехать, только зачем? С Машей все в порядке, вы же сами говорили?

Слышу голос Алекса словно сквозь вату… Голова гудит, в глазах темнеет. Врач прав на все сто — я измучена борьбой и непрекращающимся стрессом… Такое не в больнице лечится. Боюсь представить, сколько еще буду ходить, оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха или стука в дверь…

— Алекс… — шепчу, порывисто вздыхая. — А Варенька где?

— С ней гуляет Игорь, мой юрист. Ты его знаешь, Марусь. Не волнуйся, я наблюдаю за ними из окна. Коляску купил для нее. Правда, на свой вкус, но…

— Спасибо тебе, я уверена, что она превосходна. Сколько прошло времени, Алекс? Голова болит, все в тумане… Я многие дни и ночи не спала… Последнюю неделю вообще глаз не смыкала. Доктор…

— Машенька, Александр Матвеевич настаивает на вашей выписке. Причин держать вас в больнице у меня нет. Компьютерная томография не показала отклонений. Вам нужно только время, Маруся…

Вчера приходил Вениамин Андреевич. Пытался взять у меня показания, но я с трудом ворочала языком… Организм упорно желает взять свое. То, чего я лишала его долгие недели… Ума не приложу, как я умудрялась при этом кормить Варю?

— Хорошо… Саша, может быть, я домой поеду? Мама волнуется и…

Алекс меняется в лице. Подходит ко мне ближе и касается щеки. Смотрит с такой неприкрытой виной, что мне отвернуться хочется… Зря он винит во всем себя. Я виновата. Только я… Поверила мерзавцу Роману, открыла дверь. Никто меня не принуждал это сделать, не уговаривал… Он расположил меня сладкими речами, заставил поверить… Наверное, я хотела, чтобы у моей дочери был нормальный отец. Мне так было легче жить… Знать, что он просто бывший, а не манипулятор и мошенник…

— Маруся, я виноват в случившемся. И мне за вас отвечать. Вы будете жить в моем доме, и точка. Я говорил с Мариной Алексеевной, она согласна пожить какое-то время у меня в Москве. Маруся, я не потревожу вас, обещаю… Пока идет следствие, тебе опасно находиться без защиты… Роман может в любой момент добиться освобождения из СИЗО. Он не судимый, с хорошим послужным списком. Его адвокат уже сейчас хлопочет о мере пресечения — содержание под домашним арестом.

— Хорошо, Саша… Мне очень неудобно тебя стеснять. Обещаю, мы уедем, как только в деле что-то прояснится.

— Доктор, вы подготовите выписку?

Я с трудом поднимаюсь и бреду в больничный душ. Остервенело намыливаю волосы и раздираю кожу мочалкой. Зажмуриваюсь, то и дело возвращаясь в тот день… Вижу мерзкую рожу Сизого, ощущаю его прокуренное дыхание, чувствую прикосновение сильных, как металлические тиски рук… Тру себя, тру… Если бы можно было смыть с себя всю эту гадость…

Саша все для меня купил — новое белье, косметику, щетку для волос и дорожный фен. Из ужасного дома он забрал вещи только сегодня.

— Марусь, как ты? Голова не закружилась? — спрашивает он, когда я возвращаюсь в палату.

— Немного. Спасибо тебе, Алекс… Никто и никогда не делал для меня большего… Я…

— Потом, Маша. Машина готова к отъезду. По дороге поедим где-нибудь в кафе, как ты на это смотришь? Наша путешественница нормально перенесет дорогу?

— Ох, не знаю… Она орала всю дорогу, Саш… Боюсь, спокойствия не будет и сейчас.

Как же я ошиблась… Алекс — само спокойствие и доброта. Мужественность, сдержанность, уверенность. Потому и Варька спокойна. Она словно на расстоянии чувствует его особенную ауру. Засыпает, стоит нам тронуться в путь. Я перекладываю ее в непонятно откуда взявшееся автокресло и расслабляюсь… Только сейчас по-настоящему выдыхаю… С плеч словно камень сползает, позволяя дышать… Он приехал за мной. Искал, обивал