Плохие парни оставляют раны - Айнави Страница 30

На фоне тихо играет радио: крутят попсу на грани фола. Но Ник с Фомой не обращают внимания, а я стесняюсь высказать своё «фи». Неожиданно слышу первые, хорошо знакомые строчки: «Над моей пропастью, над самой лопастью». Прошу Ника:

- Сделай погромче.

Никита усмехается скептически, но звук прибавляет. Говорит насмешливо:

- Ваш музыкальный вкус, девушка, оставляет желать лучшего. Будем перевоспитываться.

Я в ответ лишь прикрываю глаза, начиная тихонько подпевать Земфире. На припеве поворачиваюсь лицом к Нику, и пою уже для него:

Ты не отпускай меня,

Не отпускай,

Не отпускай меня,

Вдруг кто увидит...

У Никиты взгляд меняется: смотрит на меня не отрываясь с какой - то запредельной нежностью. Никто на меня раньше так не смотрел: ни отец, ни мама, ни даже Вера. Ник сжимает мою ладонь крепче. Фома бросает на нас взгляд исподлобья, улыбаясь. А мне и не больно уже совсем, кажется, я так вечность могу просидеть. Песня заканчивается, Ник склоняется ко мне, целует в губы, улыбаясь, шепчет на ухо:

- В твоём исполнении, Полина, эта песня звучит намного лучше.

Не отпускай меня,

Вдруг кто увидит...

Вот и в кафе песня стихает, сменяясь на другую композицию. В моих мыслях отныне только Никита. Куда бы я ни пошла, он словно идёт рядом со мной. Знаю, он не был в Питере. Представляю, как будто мы уже не первый месяц вместе, что мы приехали в город на Неве, и я вожу Ника по достопримечательностям и просто по своим любимым местам. На улице июнь. Днём мы катаемся на маленьком теплоходе по многочисленным каналам. Рассказываю ему, что в Питере есть традиция: нужно целоваться, проплывая под мостами. На самом деле, я не знаю, так ли это, но этой выдуманной мною традиции мы следуем с особым усердием. Ночью наблюдаем за тем, как разводят мосты. Я видела это уже не раз, и мне, если честно, немного скучно, да и зябну я, потому что на мне надето лёгкое платье, и тонкий летний пиджак Ника наброшен на плечи. Но ему нравится, и я лишь молча улыбаюсь, любуясь им украдкой. И белые ночи, конечно... в одних наушниках на двоих играет последний альбом Земфиры. Ник слушает со мной её песни, морщится иногда, но всё же признаёт, что она не так уж плоха.

Вечером, вернувшись в квартиру Веры, уже лёжа в постели, я перечитываю его смс. Ни одной не стёрла, даже из тех, что он присылал мне больше года назад, когда взял номер телефона после похода в кино.

Так, под серым питерским небом я понимаю, что хочу оставить прошлое прошлому. И, за пару дней до планируемого возвращения в родной город, набираю Нику смс: «Я справилась. А ты?» Подумав, стираю вопрос. Потому что не знаю, сколько времени нужно Никите, чтобы разобраться в себе. Я не буду на него давить. Если нужно, подожду.

Потому к нему летит короткое сообщение: «Я справилась». В ответ ничего не получаю.

*****

Отец встречает меня в аэропорту. Обнимает за плечи, подхватывая чемодан. Выглядит хорошо, хотя и немного напряжён. Но он улыбается мне, а это уже многого стоит. Отец старается измениться. Это одновременно и странно и обнадёживающе. После того, как я узнала его историю, моё отношение к нему стало иным: злость и раздражение ушли, и я надеюсь, что может быть не сразу, но мы всё же сможем стать нормальной семьёй.

- Как Питер? - заводит разговор отец, как только мы выезжаем с парковки.

Хмыкаю насмешливо, спрашивая:

- Это всё, что тебя интересует?

- Как Вера? - отец сговорчиво переводит тему.

- Как всегда, - уже серьёзнее отвечаю я. - Мало спит, много работает, переживает за нас. Ей бы не помешал отпуск.

- Знаешь, сколько раз я ей об этом же говорил? - раздражённо цедит отец. - Но ей что в лоб, что по лбу! Упрямая девчонка!

- Кхм, - не могу сдержать своих эмоций, переспрашивая в изумлении, - упрямая девчонка? - Девчонка? Серьёзно? Неужели, отец именно так воспринимает Веру?

- А что, нет? - на секунду оторвав взгляд от дороги, отец с недоумением смотрит на меня. - Упрямая ослица. И всегда такою была. Я ей на первый Новый год говорил, что маленькая ещё для шампанского, так нет же - напилась так, что потом полночи с ней провозился. Кирилл этот её? Муженёк, блять, недоделанный, как не убил его тогда, сам не знаю, когда он её из квартиры с чемоданом выставил. Мудак конченный. Тоже, сколько её отговаривал, чтобы не связывалась с ним? Так, нет, не только связалась, ещё и замуж за него выскочила, - отец говорит быстро, распаляясь всё сильнее, перебирая то ли старые воспоминания, то ли обиды. - Питер? Вот, нахера, было уезжать? Талдычил ей, что она там одна будет. Не дай Бог, что случится, я ведь могу и не успеть помочь, - сокрушённо качает головой отец. - А...

- Так, стоп, - обрываю его на полуслове. - Про упрямую спорить не буду, согласна. Вот только благодаря своему упрямству она твой характер и выносит, - усмехаюсь, видя, как недовольно морщится отец. - Но какая она тебе девчонка?

Меня всегда немного удивляли отношения между отцом и тётей. После развода он открыто ненавидел мать, с нескрываемой неприязнью относился к бабушке, а Веру уважал, прислушивался к ней иногда, искренне переживал за неё. Правда, это не мешало ему ругаться с ней почти каждый раз, как она оказывалась в нашем доме. И поводы - то были одни и те же: его развод и отношения с бывшей тёщей. Но интуитивно я понимала, что отец не воспринимает Веру как мамину сестру. Может, потому что внешне они были совсем не похожи: светловолосая и зеленоглазая Вера пошла, по словам бабушки, в «родову проклятого забулдыги», - так она всегда называла деда. А может, просто потому, что Вера поддерживала отца в самые сложные моменты его жизни. Теперь я знаю, по какой причине. Я попробовала поговорить с ней, будучи в Питере, но тётя пресекла мои попытки на корню. Так может зайти с другой стороны? В конце концов, два моих близких человека на протяжении многих лет живут в одиночестве,