Однажды Ты будешь Моя. Книга 2 - Альбина Кисова Страница 29

Я видел, как в его глазах мелькнуло удивление. Он не ожидал, что я пойду на сближение. Я провел серию быстрых, техничных ударов и выбил нож из его рук.

Не дал ему времени опомниться.

Лезвие звякнуло о бетон, но Очкастый, похоже, даже не заметил — он уже шёл в контратаку голыми руками. Ловко, мгновенно, как будто нож был лишь бонусом, а не основным оружием.

Первый удар — резкий, целился в горло. Я едва успел отбить его предплечьем, чувствуя, как от удара затекла кисть. Второй — в рёбра, короткий и молниеносный. Я сжал зубы, приняв удар боком, скользя назад.

Но теперь его преимущество исчезло.

Я был быстрее.

Ложное движение вправо — он купился, качнулся, и в этот момент я врубил ему локтем в висок. Глухой удар. Он зашатался и упал без сознания.

И тут же раздался выстрел. Металл звякнул о металл. Видимо, пуля попала в металлический стеллаж.

Я глубоко вдохнул, сжимая в пальцах нож поверженного противника, и прижался к холодной поверхности ящиков, затаившись.

На моем пути осталось лишь двое. Михалыч. И Мурат.

Их я жалеть не собирался.

* * *

Схватка была жёсткая. Думаю, что продлилась она немногим больше минуты, мне показалось, что прошла целая вечность. Каждое движение, каждый вдох, каждый удар — будто в замедленной съёмке. В такие моменты разум цепляется за каждую деталь: блеск лезвия, глухой удар, собственное дыхание, которое вдруг стало слишком громким.

Я тяжело выдохнул, ощущая тяжесть в мышцах. Раненная рука пульсировала болью, требовала перевязки, но времени на это не было.

Взгляд скользнул вниз.

Араб без сознания лежал на бетонном полу, а его некогда роскошные очки в золотой оправе теперь напоминали лишь искореженную проволоку с разбитыми стеклами.

Я чётко понимал, что, если бы во время схватки с Арабом я дрогнул хоть на долю секунды — именно я валялся бы сейчас на этом полу. Только в отличии от типа в очках не в бессознанке, а мёртвый в луже собственной крови.

Недооценивать противника — ошибка, которую совершаешь один раз. Нам это вбили сначала на учебке, потом на службе. А реальный боевой опыт только закрепил это правило железом и кровью.

И хотя мысль о том, что врагов осталось всего двое, воодушевляла, я ни на секунду не забывал, что Михалыч был спецом, который сделает всё, чтобы выполнить заказ. Муратова тоже со счетов не списывал. Пусть в нашем отряде он был аналитиком, а не бойцом, но подготовка у него была уверенная. Да что там — я сам был одним из тех, кто его тренировал.

Муратова учили быстро думать, быстро решать и, при необходимости, быстро убивать. Он знал мои повадки, мою тактику, и если сейчас прятался где-то в темноте — значит, ждал момента. Мы с ним вместе проходили огонь, воду и то, что даже в отчётах не укажешь. И всё это время он впитывал. Запоминал. Муратов не был импульсивным. Он бы не пошёл в лоб — он бы бил исподтишка. По самому больному месту.

Зачем я себя обманываю? Я отлично знал где он.

Самый логичный ход в его ситуации.

Так что, несмотря на относительное преимущество, расслабляться было нельзя. Ни на миг.

Я перевёл дыхание и, не теряя ни секунды, рванул вперёд, пригибаясь и петляя между стеллажами и стопками палет.

За спиной прогремели выстрелы — бессмысленные, злые. В такой темноте попасть в цель на бегу — без шансов. Поэтому выстрелы были скорее порывом неконтролируемой злости наёмника, чем реальной угрозой. Но даже понимая это разумом, я всё равно чувствовал, как «на загривке дыбом вставала шерсть» от ощущения смертельной опасности.

Я мысленно выругался, продолжая двигаться к цели.

Михалыч пытался вынудить меня ошибиться, заставить нервничать, потерять контроль.

Но меня таким не напугать, в минуты смертельной опасности мой мозг работал как компьютер. Отстранено, без лишний эмоций. Только угроза Нининой жизни могла выбить меня из этого состояния. Всё остальное — боль, усталость, страх — не имело значения. Сейчас была только цель: выжить и уничтожить тех, кто стоял на моём пути к Нине.

Нож приятно холодил ладонь, но держать его пришлось в левой руке — правую Араб конкретно так порезал — теперь сжать кулак стало проблемой.

Хуже всего было не это.

Где-то в темноте остался глок, но времени его искать не было — если хотел выжить, нужно было двигаться дальше.

Михалыч не стал ждать. Как только он понял, что Араб выбыл из игры, сразу рванул в мою сторону, не давая мне ни секунды на передышку. Опытный наёмник знал, что достать меня в этой темноте с большого расстояния не сможет. Ему нужно приблизиться и тогда стрелять.

Комрады должны скоро прибыть на месте. Как бы наёмники ни глушили сигнал моего передатчика, но до определенной поры микроавтобус двигался под камерами, а значит, вычислить направление и место остановки, было вполне возможно.

Приказы- приказами, но для меня главное — Нина и её безопасность. С разговора в кабинете генерала я решил для себя, что, если удастся кого-то оставить в живых — хорошо. Если нет… Я их по-тихому прирежу и скажу, что так и было. Типа не было возможности оставить живыми и всё.

Так и буду продолжать действовать.

Пусть многие бы хотели допросить Василия и выяснить как ему удалось сбежать из охраняемой тюрьмы, но если этот ублюдок встанет между мной и целью, его не станет.

Время от времени за спиной скрипели доски и мусор, на которые наступал Михалыч, преследующий меня. Он двигался быстро, но без суеты, старался минимизировать шум, так как знал, что я его слышу. Пока он не знал, что теперь у меня нет пистолета. И поэтому действовал осторожно, но как только он заметит, что я не стреляю в ответ, то догадается в чем причина и станет действовать намного решительнее.

Однако я и не думал сбавлять темп и давать наёмнику приблизиться на расстояние выстрела. Мне нужно было найти укромное место и нанести неожиданный удар, поэтому я всё дальше удалялся вглубь склада, туда, где выключились лампы и где тьма становилась моим союзником. Там впереди должен быть очередной коридор, который как раз и приведет меня туда, где я последний раз видел Нину.

Вскоре мне повезло.

Узкий проход между стеллажами и опорными колоннами. Я выбрал место так, что сам находился в тени, а Михалыч, идущий следом за мной, неизбежно окажется в полосе тусклого света.

Скользнув за одну из