Раскол - Аня Леонтьева Страница 26

О чём думал Кир, догадаться было трудно. Его лицо было, как всегда, непроницаемо. Я украдкой поглядывала на него, пытаясь понять его настроение, но особо не преуспела в этом.

- Спасибо за букет и такси, - сказала, когда мы прощались перед подъездом.

Снег, наконец, прекратился, но оставил после себя метровые сугробы. Водитель еле проехал в наш двор, тихо матеря коммунальщиков.

- Я обещал Ромке с Андреем сводить их на каток завтра, пойдём с нами, - предложил Кир.

- Честно говоря, у меня другие планы, - ответил я, ища ключи от дверей в кармане.

У меня и вправду, были планы на завтра. Я обещала Маринке напечь кексов, для школьной ярмарки.

- Понятно, - процедил Кир, сверкая глазами. Лицо его и без того жесткое, закаменело ещё больше. По глазам видела, что он очень недоволен моим ответом, но уточнять не стал, и поэтому, понять, что он там себе напридумывал было непонятно.

А мне наоборот стало весело, от своей вседозволенности.

Когда ещё безнаказанно получиться подёргать тигра за усы.

- Ну, тогда пока, - я сдержала улыбку, разглядывая его хмурое лицо, а позволила себе её, только когда за мной закрылась дверь.

8.

8.

- Марин, да не переживай, все будет нормально, - я ловко вытащила из духовки противень с готовыми кексами, ища глазами куда его деть.

- Прости, Юлечка, прости, - загнусавила она в трубку, десятый раз, каясь, за своё плохое самочувствие, а в конце ещё и чихнула.

- Будь здорова, - сказала я на автомате, и наконец, пристроила противень на стол, перехватила трубку, которую зажимала плечом.

- Мне так неудобно, - продолжила Марина сиплым голосом, - я сама тебя подбила на эту ярмарку, и теперь слегла с температурой.

- Вот именно, Марин, с температурой, - я уже не знала, как объяснить ей, что всё в порядке ведь, в конце концов, от простуды никто не застрахован. И, честно говоря, мне было не напряжено испечь ещё пару десятков кексов. Работа отвлекала от мыслей, да и готовить я любила.

- Поэтому лежи и поправляйся, у нас с тобой впереди, ещё новогодний бал, вот там хоть с температурой, хоть при смерти, придётся идти.

Я заглянула в холодильник, прикидывая, хватит ли мне яиц, ещё на две партии кексов. Вроде хватало.

- Юлечка, я перед тобой в долгу, - Маринка в очередной раз шмыгнула носом в трубку.

Я уже устала от её благодарностей и самобичевания, коротко с ней попрощалась, и отключилась, тем более что вернулись мальчишки с катка.

Я выглянул в прихожую, с сожалением отмечая, что Кир не стал, поднимается.

Чего греха таить, увидеть его хотелось, хотя бы просто обменяться приветствием, и чтобы он увидел, что я дома, а то надумал там себе.

Я подошла к Ромке, присела перед ним, помогая расстегнуть куртку. Сын почему-то был грустным.

- Ну как сходили?

- Хорошо, - ответил Андрей, - правда, Ромка, в конце разревелся. Сначала не хотел уходить с катка, потом домой не хотел.

Ромка в подтверждение шмыгнул носом.

- Ладно тебе, - я прижала к себе сына, потрепав по лохматой макушке, - мы обязательно ещё сходим на каток, вся зима впереди.

- И папа тоже? – Ромка поднял на меня свои прозрачные глаза, и столько там было надежды, что моё сердце дрогнуло.

- Ну а как иначе, - ответила я, вновь прижимая его к себе.

Мне стало стыдно перед сыном, потому что, играя в свои взрослые игры, мы забываем, что страдают дети.

- Как там Кир? – спросила я у Андрея, когда Ромка, довольный после моих обещаний помчался в комнату.

- Нормально, - ответил Андрей, - сперва был хмурый, но потом узнал, что ты дома, повеселел.

И прежде чем я успела обработать эту информацию, сын огорошил меня вопросом:

- Мам, вы собираетесь мириться?

Я замерла, обдумывая, как объяснить, пусть и взрослому, но всё равно ребёнку, что всё не так просто. Не можем мы просто взять и сделать вид, что ничего не произошло, и начать всё заново. Это будет притворство и ложь, и далеко мы так не уйдём. А для чего-то серьёзного нужно время, терпение, понимание. И это всё не быстро. Но Андрею я всё же ответила:

- Конечно, собираемся, - пусть ребёнок успокоиться, не нужно им, что Андрею, что Ромке, знать всех этих подробностей.

Я не соврала ему. Я бы хотела простить Кира, и принять его обратно, просто потому что люблю его, и как показала практика, жизнь без него пресна. Но это не произойдёт так быстро, как хочется детям, потому что нам надо во многом обоим разобраться, и сделать всё, чтобы подобного больше не случилось. А для этого требуется время.

- Я бы очень этого хотел, - сказал Андрей. – Кир мне сказал, что всё зависит от тебя, и что он сделает всё возможное.

- Он так сказал? – я попыталась скрыть наползающую улыбку, чувствуя внутри невероятный подъём, и радость.

- Да, - кивнул сын, видя мою реакцию, тоже заулыбался, - и пообещал мне, что больше никогда не причинит тебе боли.

Я обняла Андрея.

- Что же у вас там за разговоры такие?

- Мам, я взрослый совсем, и понимаю, что ты его любишь. А он любит тебя.

- Да, - я проглотила слёзы, умилённая выводами сына, - ты совсем взрослый, мой мальчик.

- Ладно, - он выбрался из моих объятий, - пойду, посмотрю, как там Ромка переоделся, раскидал, наверное, все свои вещи.

А я вернулась на кухню, подошла к окну, вглядываясь в вечерний пейзаж, и поблагодарила бога за своих детей, вспомнив, при этом, как Кир просил родить ему дочку.

Как бы мы сейчас жили, если бы не произошло то, что произошло?

Мы столько времени потеряли.

Казалось, знали друг друга. Были уверены друг в друге. Многое прошли вместе. А элементарно разговаривать не научились…

- Алла звонила, - мои размышления прерывает вошедшая мама, - они с Димой зовут нас на новый год к себе.

Мне нужна секунда, чтобы понять, что она говорит о родителях Кира.

- Внуков хотят повидать, - продолжает мама, - тем более что Кир вернулся.

- Прекрасно, поезжайте, - рассеянно киваю, всё ещё в своих мыслях.

- Ну, вообще-то нас приглашали всех вместе, - хмурится мама.

-