Наследник по крови - Елена Николаева Страница 25

— Нет! Нет! Нет! Уходи прочь! Прочь! Уходи прочь!

— Тише, Иванна. Тише. Это всего лишь сон.

Чей-то смутно знакомый голос выводит меня из марева. Я резко прихожу в сознание от собственных рыданий. Распахивая влажные глаза, замечаю расплывчатый белоснежный потолок. Не соображаю, где я нахожусь и кто со мной рядом.

— Что со мной? — сглатываю зажатым горлом. — Где я?

— В палате.

Надо мной склоняется женщина. Я узнаю в ней гинеколога Катю.

— В какой ещё палате?

Подняв голову, я осматриваюсь вокруг. Палата напоминает роскошный номер в пятизвёздочном отеле. Единственное, что меня смущает, — это кровать. Она похожа на те, что бывают в частных больницах.

— В президентской, — наверное так шутит Катя, прижимая мою руку к матрасу. — У тебя в вене игла. Пожалуйста, не двигайся, чтобы не образовались гематомы.

Меня всю трясёт, одежда липнет к телу из-за пота. Бросает то в холод, то в жар.

Опустив взгляд на руку, только сейчас замечаю, что в изгибе локтя в вене стоит капельница.

— Боже… — ужас пронзает нутро ледяным штормом. Ощущается неприятный спазм в области промежности. Опускаю свободную ладонь на живот, и на глазах выступают горячие слёзы. — Вы… Вы сделали это? Сделали? — обречённо шепчу. — Зачем вы его послушали?

— Ты подписала заявление, развязав мне руки.

Внезапно тишину нарушает телефонный звонок. Катя достаёт из кармана своего белоснежного халата мобильный, смотрит на экран и недовольно закатывает глаза. Её лицо тут же покрывается красными пятнами, а руки начинают дрожать.

— Я ничего не помню. Только нашу ссору с Пожарским до обморока. А потом — провал в памяти…

— Тихо, — шикает Катя, прикладывая указательный палец к губам. — Мне нужно ответить на звонок.

— Это он?

Сердцем чувствую, что звонит Максим.

Меня охватывает нереальная паника.

— Помолчи, пожалуйста, — вздыхает гинеколог. — У меня от вас двоих одни проблемы. Слушаю, — Катя говорит в трубку, а я замираю с колотящимся в горле сердцем.

— Иванна… Как она?

Точно он. Его голос вихрем проносится по моему нутру.

— Нормально. Как и все девушки после аборта, — отвечает мой врач.

— Конкретнее! — жестко высекает Максим.

— С ней всё в порядке. Операция прошла успешно. Подержу девочку здесь до утра. Затем отпущу домой.

— Я приеду за ней в полдень. Проследи, чтобы она ни в чём не нуждалась. Отвечаешь за неё головой. Ясно?

— Как скажете, Максим Андреевич.

— Катя, ей точно ничего не угрожает? — на мгновение голос Макса теплеет. — Она рожать сможет?

— Я не Бог, чтобы давать тебе гарантии. Время всё расставит по своим местам. У тебя всё, Пожарский?

— Когда я могу ей позвонить?

— Примерно через два часа. Ива сейчас отдыхает после наркоза.

— Если возникнут какие-либо вопросы или претензии со стороны её родственницы, сообщи мне.

— У меня есть согласие Иванны на проведение аборта. Всё было сделано в рамках закона.

— Надеюсь, я тебя не обидел?

— Нет. Ты слишком щедрый, Максим Андреевич. Как-то даже грех обижаться на тебя. Бывай.

Глава 26

Ива

Катя выключает звонок.

Уставившись в одну точку, женщина некоторое время стоит неподвижно, словно каменная статуя.

Я смотрю на неё и никак не могу отойти от услышанной информации. Меня по-прежнему знобит. Состояние мандража и отчаянья нарастает с каждой секундой.

«Ребёнка больше нет?..» — задаюсь вопросом, и меня по новой встряхивает. В горле начинает першить и становится сухо. Нутро в протесте сжимается. Появляется рефлекторная тошнота. Сглатываю и углубляю дыхание, чтобы её пересилить.

Боже, что я наделала? Зачем подписала?..

Опускаю взгляд на свою руку и морщусь, испытывая онемение в месте, где находится игла.

Я сама допустила эту оплошность.

Сама себя толкнула на этот грех…

Закрываю глаза в надежде обрести хоть какое-то облегчение, но вместо этого я чувствую лишь оглушительную пустоту внутри и острую боль от разбитых вдребезги надежд.

Моя голова становится тяжелой от круговорота тягостных мыслей. Гоняя их по кругу, я начинаю сходить с ума.

«Как же так?» — обессиленная, падаю на подушку и прикрываю лицо ладонью. Растираю опухшие от слез глаза.

Я ведь сама была готова пойти на этот шаг. Сама была готова прервать беременность, потому что растерялась, потому что не нашла ни одного контраргумента на сотню аргументов Макса. Одного желания сохранить ребенка было мало. А потом раздался шокирующий звук УЗИ…

Как только я услышала биение детского сердечка, во мне все материнские инстинкты воспротивились. Жаль, ненадолго. До первой эмоциональной уязвимости. Макс нащупал мою болевую точку с первого раза. Стоило ему надавить на неё, как я сдалась.

Ненавижу…

Ненавижу семью Пожарских.

Эти мужчины — монстры воплоти.

Они приносят своим женщинам боль, и ничего кроме боли…

— Проходите, она здесь.

Отреагировав на чужой голос, распахиваю глаза. Прислушиваюсь к шагам и сразу же узнаю приближение моей родной души, моей «ахиллесовой пяты».

— Ива! — в палату внезапно врывается тётя Лара. — Господи, детка, что же ты, глупенькая, натворила?

Она задаёт вопрос, на который у меня нет ответа, и присаживается рядом на матрас. Едва сдерживая слезы, сканирует меня осуждающим взглядом.

Я считала, что всё делала правильно. У ребенка должны быть оба крыла — отец и мать. Но вышло так, как вышло. И меня это убивает. Ввергает в неописуемый стыд. Чувство вины, которое я испытываю перед Богом и теткой, лишает меня возможности говорить.

— А если бы я не успела? Если бы вовремя не позвонили в клинику и не прервали процедуру? Ты хоть понимаешь, чем всё могло обернуться? Ты знаешь, чего мне стоило найти тебя здесь? Я подняла на уши самого… — запнувшись, тетя скашивает взгляд на Катю, которая отмерла и решила оставить нас двоих.

— Постойте! — оклик тётки вынуждает Екатерину притормозить на полпути. — Я бы хотела забрать племянницу домой. И чем быстрее, тем лучше.

Знакомая Максима поворачивается к нам и согласно кивает.

Замечаю, как сильно Катя напряжена и как её реально потряхивает. Такой реакции на крики Пожарского не было. Отчего она так себя ведёт в присутствии моей родственницы? И что значит: «прервали процедуру»?

Откуда тётя здесь???

***

— Держать Иванну в клинике больше нет необходимости, — говорит знакомая Максима. — Я выпишу ей витамины, которые она должна будет принимать.

— Не стоит, — перебивает её тётя. — Я сама позабочусь о здоровье своей племянницы и её ребёнка.

О, Боже, от этих слов моё сердце совершает тройное сальто и падает куда-то вниз.

Ребёнок? Я ничего