Измена. Мое сердце - лёд - Лена Тэсс Страница 22

Капитан Савелий Тихонов, еще четверо парней и вратарь. Поворачивает голову, разглядывает тех, кто остался на скамье.

Миши нет.

Он профиль сына узнал бы и в шлеме без особых проблем.

Но Миши - нет!

Взгляд на лед.

Свисток - второй период начался!

Вбрасывание выиграл «Атлант» - первый пас назад, быстрый режущий проход через среднюю зону на «пятачок», а оттуда передача вдоль ворот номеру «Одиннадцать», которую никто (никто, с*ка!) из его защитников не смог просчитать и предвидеть!

ГОЛ! - высвечивается на цветных табло стадиона. «Атлант» сокращает разницу в счете, а диктор стадиона рапортует для трибун.

«С передачи Савелия Тихонова, номер Двадцать пять, шайбу забросил Михаил Громов, номер Одиннадцать».

Соседняя скамья радостно ликует. В этот момент Миша проезжает мимо и смотрит ему, Глебу, прямо в глаза. Дерзко, победно, казалось дай ему волю показал бы язык, просто чтобы побесить.

А дальше игра становиться настоящим побоищем. «Атлант» сравнивает счет. Миша, после очередной смены пятерок забрасывает еще одну шайбу. И в перерывах между вторым и третьим периодом в раздевалке «Звезды» уже не так весело и бодро.

Глеб дает установку - вырвать победу любой ценой.

И они вырывают.

Женя Леденцов останавливает Одиннадцатый номер, когда тот в очередной раз рвется один на один с их совершенно поплывшим вратарем. Он вкатывает его в бортик. Громов теряет концентрацию и шайбу. Партнеров рядом не оказалось, даже пробросить некому.

Игровой момент, хотя очевидный срыв атаки. «Звезда» перехватывает инициативу и ловит «Атлант» на контратаке.

Счет 3:2 в пользу хозяев стадиона будет зафиксирован финальным свистком уже через три минуты.

«Звезда» победила.

Но от такой победы Глебу хотелось не радоваться, а удавиться.

* * *

После всех формальностей, после поздравлений от команды и дирекции клуба, после намеренного игнора тренерского штаба «Атланта», Громов свалил домой.

Было тошно.

Его трясло и мутило, словно он испытывал тяжелейшее похмелье, хотя не пил и капли последние несколько недель.

Как же так получилось, что два самых близких человека, которые когда-то подарили ему новый смысл жизни, вытащили за шкирку из тяжелейшей депрессии, теперь снова его в эту депрессию вгоняют?

Таня и Миша! Его жена и сын.

Бывшая жена, - поправил он себя мысленно дав подзатыльник.

Но сын-то бывшим стать не может! Да, он наговорил лишнего, но никогда не имел ничего подобного в виду. Он просто хотел… наследника.

Как они могли так с ним поступить? Таня таяла в лапах этого обсоса Ильясова! И смотрела на него с трибуны за скамьей словно на какое-то божество, на сверхчеловека, на супер-бля*ь-героя. А он всего лишь был Ренатом Ильясовым!

Нужно просто выкинуть этот вечер из своей головы. Смыть. Стереть. Забыть раз и навсегда.

Дома Катя суетилась на кухне, готовила очередную полезную бурду, наполовину соевую, наполовину растительную, совершенно не похожую на хороший стейк или жареную картошечку, которые он так любил.

- Милый, я уехала со стадиона чуть раньше, - пропела она, выбегая к нему в коротком халатике, - но видела игру до финального свистка. Поздравляю с победой! Это было супер классно!

- Угу, - бурчит Громов и прячется в ванной, где за звуками воды пропустил половину болтовни Леденцовой. Она продолжала о чем-то рассуждать, болтать, строить планы, делать выводы и пытаться анализировать формулу его успеха, но ему стало настолько плевать!

- Глеб, ты что-то не в себе, - заметила она, обращаясь к жениху, когда он вышел из временного укрытия, двигая по столу в его сторону бокал вина. - Ты же выиграли. Это не просто победа, это успех команды! А как был хорош Женя! Он очень вовремя сориентировался и не дал этому парню из второй команды забросить третью шайбу.

- Мише, - рыкнул Громов.

- Что?

- Этот парень - Миша Громов, мой сын, - отчеканил каждое слово.

- Ясно, - Леденцова поджала губы.

Глеб зна - ничего ей не было ясно. Он и сам не мог дать определения тому, что сейчас с ним творилось. Отодвинул тарелку и вышел из-за стола, так и не съев ни крошки.

Спать тоже не хотелось, поэтому Громов дозвонился до человека, который отвечал за съемку игр и потребовал прислать видеозаписи сегодняшнего сражения. Тот едва не послал главного тренера в дальнее пешее, но все-таки сделал исключение, услышав непривычно вежливую просьбу.

Следующий час Глеб с остервенением проматывал два голевых момента сына. И гордился им. Гордился, злился и смотрел снова.

В первой же игре! Просто, словно всегда так делал. Да, вратарь «Звезды» сплоховал, Громову младшему не пришлось даже прилагать особых усилий. Все сработало идеально, как выверенный часовой механизм, который настроил клоун Ильясов.

Передача, замах, гол! Черт, Глеб пребывал в экстазе от того, как мастерски их команду поимели на льду.

Победа? Дерьмо!

Как раз в этот момент он услышал, как входная дверь в квартиру открылась. Отлично! Начало первого, самое время выпустить пар.

Громов вышел в прихожую наблюдая, как раздевается и разувается Женя. Тот покачивал головой в такт музыке, которая звучала из модных наушников, даже посвистывал, а потом капитан «Звезды» заметил и его.

- Привет, тренер, - скалиться.

- Привет? Ты время видел?

- Прекрааааасно, - тянет и зубоскалит. - Есть что пожрать? Отмечали весело, только хавчика не было.

- Слышь сосунок! Я кажется просил всех игроков отдыхать культурно. И дома. А ты что, - Глеб сощурил глаза, смотрел и принюхивался, но ни запаха алкоголя, ни сигарет, ни даже сраного вейпа, не почувствовал, - решил будто особенный, раз живешь под моей крышей?

Слова Громова не произвели должного впечатления на Леденцова.

- Я ничего не решил. Мне. По. Хер. То, что у тебя и мамы будет лялька вовсе не значит, что я автоматически стану называть тебя «Папочка», или позволю давать отцовские советы, а затем раздавать люлей. Алё, дядь, мне шестнадцать! Все свои воспитательные приемы ты уже отработал на одном экземпляре, а со мной как бы поздно. Тренер - да, воспитатель - нуууу… нет!

А потом Женя хлопнул его по плечу, так по-свойски, словно другана, и удалился к себе, оставив Громова злиться, сжимать кулаки и чувствовать абсолютную беспомощность.

Глава 11

Таня.

Поражение было обидным.

Каждый зритель, который пришел на игру и имел хотя бы зачатки здравого смысла видел, что атака была сорвана намеренно. Да - это частый прием в хоккее и к нему нужно быть готовым, но у