Тени соблазна - Павел Седов Страница 22

Я вспомнил рассказы синевласки о куни, который ей никто не делал, и о минете, который не делала она. Вспомнил наш внезапный поцелуй и её ладонь, которая так же, как и сейчас, настойчиво искала мою. А ещё я чувствовал злость, раздражение в движениях Дины, и её намокшие трусики под своими пальцами.

Похоже, Динка потеряла контроль. Но я всё ещё видел черту и не собирался её пересекать.

Оторвав правую ладонь от груди девушки, я погладил её живот, подцепил резинку трусов, потрогал пальцами аккуратную стрелку из коротко обстриженных волосков и опустился ещё ниже. Моя левая ладонь опять вернулась на грудь. А пальцы правой погрузились между влажных половых губ, и дыхание Дины прервалось.

— Расслабься. Это ничего не значит, — прошептал я слова самой девушки, и тогда она снова часто задышала. — Это просто массаж.

Не вынимая ладони из трусиков, я ласкал набухший клитор, водил кончиком среднего пальца между губ и погружал его внутрь. А Дина сжимала его каждый раз мышцами. Она даже развела ноги шире в стороны, чтобы мне было удобнее, но ни на секунду не выпускала из рук тёплый плед, скрывающий ото всех шалости, что сейчас творились под ним.

— Ты такая горячая! И мокрая! — шептал я на ухо девушке, но она уже не отвечала.

Иногда моя рука оставляла грудь, оглаживала живот и рёбра Дины и, хватаясь за ягодицу, крепко сминала её. А губы сами трепетно шептали слова восхищения стройным телом.

Я с трудом боролся с собственным возбуждением. Горячее дыхание синевласки и её сладковатый запах отчаянно старались утащить меня на тёмную сторону похоти. Но я держался.

И совсем скоро Динка вся сжалась, уткнулась изо всех сил попой в мой пах и затряслась, достигнув самого пика наслаждения. Я продолжал очень осторожно ласкать одним пальцем горошину клитора, а второй рукой — грудь девушки.

Спазмы утихли, дыхание стало ровнее, и я вынул руку из трусиков Дины, вновь начав массировать грудь обеими ладонями одновременно.

— Это было лучше, чем секс! Как ты это делаешь⁈ — удивлённо прошептала синевласка.

— Это не я. На самом деле, всё в твоей голове.

И это было правдой. Хотя не скрою, слова девушки прозвучали для меня как комплимент. Я не мог не видеть симпатии Дины ко мне. И её возбуждение это подтверждало. Но теперь я уже не был уверен, что всё это ничего не значит.

Подняв руки, я перехватил плед, развёл его края в стороны. Подобрал с пола тунику и помог Динке снова одеться.

— Твой сеанс массажа окончен, сладкая феечка. Вылезай! Пока не вернулись ребята, — прошептал я и легко оттолкнул девушку, прижимающуюся бедром к бугру на моих шортах.

Она перевела взгляд на мои губы, сглотнула. Втянула губки в себя, а затем опять уставилась в мои глаза.

— А как же ты?.. Тебе ведь тоже…

— Всё потом. Выходи! — улыбаясь, поторопил я Дину.

Дождавшись, когда член перестанет оттопыривать шорты, я вылез из палатки. Подставил лицо солнцу. Закрыв глаза, поднял руки и потянулся.

Хорошо-то как!

Чудесно начавшееся утро грозило перейти в не менее очешуительный второй день нашего похода к медузам. Мы на них уже посмотрели. Вчера. Но если ещё день назад это казалось чем-то необыкновенным, то сегодня я уже был готов изменить своё мнение.

Лера и Дина суетились у кострища с довольными улыбками на лицах и накрывали на стол. Синевласка раскладывала по тарелкам горячие макароны, щедро сдобренные аппетитно пахнущей тушёнкой. А Валерия заканчивала строгать салат из овощей.

26. Земляника и сливки (часть 1)

Это утро началось тем, что нас, мирно спящих в обнимку, разбудила Валерия. Разбудила для того, чтобы выгнать на улицу и заставить делать зарядку! Но после начались сплошные приятности. Не успев позавтракать, девчонки затолкали меня обратно в палатку и напомнили о моём обещании делать им массаж грудных желёз.

По очереди я обслужил Катю, потом Сашу. Затем Леру, с которой сеанс массажа пошёл немного не по плану. А самой последней была Дина. То, чем мы с ней занимались в палатке, я даже затрудняюсь назвать массажем, хотя грудь этой девушки определённо осталась хорошенько потискана.

Выбравшись на свежий воздух, я как следует потянулся и подставил лицо яркому солнышку. Хорошо-то как!

Чудесно начавшееся утро грозило перейти в не менее очешуительный второй день нашего похода к медузам. Мы на них уже посмотрели. Вчера. Но если ещё день назад это казалось чем-то необыкновенным, то сегодня я уже был готов изменить своё мнение.

Лера и Дина суетились у кострища с довольными улыбками на лицах и накрывали на стол. Синевласка раскладывала по тарелкам горячие макароны, щедро сдобренные аппетитно пахнущей тушёнкой. А Валерия заканчивала строгать салат из овощей.

Немного позже в лагерь вернулись Саша, Катя и Боря и притащили с собой ведро пойманных ими крабов.

— Скорее садитесь за стол! Саша, оставь крабов в покое! — крикнула Дина, призывая всех нас, наконец, начать завтрак.

Мы похватали со стола наши тарелки и уселись на полукруглую корягу рядом с кострищем.

— Мм… Макароны сегодня просто объедение! Я чуть язык себе не откусил! — едва начав есть, похвалил я синевласку. — Приятного всем аппетита!

Та сверкнула глазками и довольно сморщила носик, не скрывая своей счастливой улыбки.

Рядом со мной по обе стороны пристроились со своими тарелками Саша и Лера. Немного опоздавшая к столу Катя недовольно посмотрела на них и уселась вплотную к сестре.

— И тебе, котик! — отозвалась Лера и тут же поспешила поправиться: — И всем вам, котятки!

Саша, Катя, Дина и Боря тоже пожелали всем приятного аппетита и принялись наворачивать макароны.

— Динка, ты становишься опасной! — угрожающе произнесла Катя.

— Я? Опасной? Почему? — испуганно поинтересовалась девушка.

— Вкусно готовишь и слишком быстро учишься!

— А-а! Спасибо! — расслабилась синевласка и с аппетитом продолжила трапезу.

— Саш, пойдёшь со мной за земляникой после завтрака? — приподняв одну бровь, спросила Валерия.

Саша незаметно толкнула меня в бок.

— Угу, — чуть позже промычала она в ответ и, наклонившись ко мне, тихо добавила: — Ты идёшь с нами.

Сашка не спрашивала. Она утверждала! Но я уже в красках представлял, что мы будем делать с найденными в лесу ягодами.

Мы дружно наворачивали макароны с тушёнкой. А Катя