Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле - Анна Варшевская Страница 22

— Я. Тебя. Отвезу, — чеканю каждое слово. — И заберу. Потому что не хочу в очередной раз разыскивать, боясь, что ты куда-нибудь вляпалась!

Алина бросает на меня взгляд искоса, и я соображаю, что сказал больше, чем нужно. Хорошо хоть не додумался сообщить, что подключил своего знакомого, чтобы поставить себе специальную программку и отслеживать её мобильный. Пока она не задала какой-нибудь очередной неудобный вопрос, выдаю ей кучу заданий и отправляю выполнять, а сам включаю в кабинете кондиционер посильнее. Может, хоть это поможет слегка охладиться.

Опасаясь ляпнуть что-нибудь лишнее, в конце рабочего дня практически молча привожу её по нужному адресу и иду с ней вместе внутрь.

— Привет, Алин! — встречает нас недалеко от входа спортивный мужчина. — А это кто с тобой?

— Мой начальник, — Алина представляет меня своему тренеру Сергею, а сама отходит к… О чёрт, это же второй практикант, Александр. То есть они вместе учатся, вместе тренируются, на практику пришли вместе… Богатырёв, не будь идиотом. Если бы она с ним встречалась, то вела бы себя по-другому. Уж точно не поехала бы в клуб и потом, этим утром, у меня, тоже не была бы такой…

Обрываю мысли, потому что и так задолбался ходить с перманентным стояком. Старательно вспоминаю какую-нибудь дрянь из своей работы — с моим опытом дерьма я видел немало. Вроде немного отпускает. Даже ухитряюсь потрепаться с тренером — в стрельбе из лука я, естественно, полный ноль, но с огнестрелом обращаюсь неплохо, поэтому точки соприкосновения находятся.

С началом тренировки мужчина отходит к своим подопечным, а я устраиваюсь сбоку, чтобы никому не мозолить глаза — и не отрываясь слежу за Алиной.

Подозреваю, если б моя мать увидела меня сейчас, она бы уже завтра побежала заказывать свадебный лимузин.

Я и сам понимаю, что выгляжу, наверное, как полный идиот — но просто не могу отвести от неё взгляда. От того, как она двигается. Как натягивает тетиву, фиксируя пальцы около уголка губ. И она, провались всё на свете, в моей рубашке! Под которой…

Так, Богатырёв, вдох-выдох, давай, кретин, вспоминай судебку или ещё что-нибудь, пока брюки не порвались. Краем глаза поглядываю на других лучников, но атмосфера спокойная, никто друг другу не мешает, каждый занят своим делом. Правда, этот Сергей, который тренер…

Я вроде бы понимаю, что это его работа. Но то, как он поправляет Алине стойку… касается её рук, плеч, талии. С трудом сдерживаюсь, чтобы не подлететь к ним и не врезать ему. Даже прикрываю глаза, чтобы слегка успокоиться.

Не помню, чтобы я хоть когда-нибудь так себя чувствовал. Разве что… когда Аня предпочла Добрынина. Задумываюсь, пытаясь воскресить в памяти те ощущения, но выходит плохо — они как будто смазанные, просто отзвук, эхо тех событий.

— Полкан Игоревич?

Немного запыхавшийся голос застаёт врасплох. Смотрю на подошедшую ко мне Алину. Раскраснелась, глаза горят, волосы выбились из низкого пучка и немного растрепались. Чёрт, это невозможно, она просто… ходячий секс.

— Всё в порядке? — склоняет голову набок.

— Да, конечно, — выдавливаю из себя. — Ты закончила? Пойдём.

— Вы сказали, у вас еды нет, а продуктов тоже? — она идёт рядом, легко приноравливаясь к моим шагам. — Надо что-нибудь приготовить на ужин! Честно говоря, я жутко хочу есть после тренировки, — улыбается мне, и я сглатываю слюну, которая не имеет ничего общего с обычным голодом.

— Заедем в магазин? — спрашиваю у неё.

— Да, давайте, — она рассеянно кивает. — Как насчёт курицы карри с рисом и овощами? Её быстро готовить.

— С удовольствием, — открываю ей машину.

В магазине выбираем всё что нужно — точнее, Алина выбирает, потому что мои способности в плане готовки ограничиваются яичницей и варкой пельменей. А потом я сижу на кухне и стараюсь не слишком очевидно пялиться на хлопочущую возле плиты девушку.

Ужин получается очень вкусный и какой-то… уютный что ли. Мы уже доедаем, когда Алина спрашивает:

— Полкан Игоревич, мне немного неловко, но… можно попросить у вас футболку или что-то такое?

Я давлюсь и закашливаюсь. Она встревоженно тянется над столом и стучит мне по спине.

— Всё в порядке, — хриплю и беру протянутый стакан с водой. — Да, конечно, а что…

— Я в душ хочу, — Алина смущённо пожимает плечами, — а переодеться не во что. И вы не против, если я закину свою одежду в стиральную машину?

— Не против, — качаю головой. — Можешь идти. В душ, в смысле. Футболки все на полке в шкафу, бери любую. С посудой я разберусь.

— Спасибо, — она улыбается, встаёт.

Не-думать-не-думать-не-думать…

У меня даже получается. Пока из ванной не раздаётся пронзительный вскрик.

— Алина?!

Я не успеваю вышибить дверь, она выскакивает оттуда сама, тут же прячется за мою спину.

— Там паук!!!

Тьфу ты. Успокаиваю бешено колотящееся сердце, захожу внутрь. Насекомое вряд ли выжило — наверняка сдохло от страха. Или от звуковой волны.

— Всё в порядке, Алин, там…

Разворачиваюсь и замираю с открытым ртом, не в силах договорить.

На ней только запахнутое кое-как полотенце, которое она придерживает одной рукой у груди, а второй на бёдрах. Волосы подняты в высокий пучок. Шея, плечи, руки — влажные, в мелких капельках воды.

Сам не осознавая, что творю, делаю шаг вперёд, затем ещё один…

Глава 11

Алина

Сердце у меня колотится где-то в горле. Или в ушах. Короче, совершенно не там, где ему предназначено природой. Потому что Полкан смотрит так, что колени подгибаются.

— Ты… можешь заходить… — говорит он хрипло, будто выталкивая из горла каждое слово.

— Да я вообще-то уже закончила, — отвечаю, еле шевеля губами. — Просто вытиралась…

Его взгляд прикипает к верхней части груди над полотенцем, и я покрываюсь мурашками.

— Тебе холодно, — он хмурится, берёт ещё одно полотенце с полки тут же, расправляет, накидывает мне на плечи и, замешкавшись, не убирает руки.

Я поднимаю на него глаза. Кто из нас первым тянется вперёд? Я? Он? Не знаю. Знаю только, что на моих губах его губы, жадные, нетерпеливые, то ласковые, то практически делающие больно — но от этого жар внутри меня разгорается сильнее.

Не прерывая поцелуя, Полкан разворачивается со мной вместе, прижимает меня к стене. Его трясёт. Трясёт почти в буквальном смысле, я чувствую эту дрожь, которую он явно пытается сдерживать, но продолжает вжиматься в моё тело с такой силой, словно хочет, чтобы наша кожа стала единым организмом.

— Алина, — выдыхает мне в губы, — ты должна сказать, чтобы я ушёл. Скажи мне, — низкий сиплый голос тоже подрагивает, но при этом напирает, заставляет подчиниться. — Скажи! Что