Первый Артефактор семьи Шторм 2 - Юрий Окунев Страница 2

— Кефир! — заорал я в пространство. — Кефариан! Сюда! Быстро!

Я услышал какой-то новый звук, похожий на свист стрелы. Уже приготовился объяснять Кефиру, что ему нужно делать, как в последний момент дёрнулся в сторону. Из Инъектора вылетело воздушное копьё — полноценно сформированное и заточенное, как настоящее оружие.

Лишь Взгляд артефактора позволил мне в последний момент заметить странное колебание силы в исходящих потоках вокруг артефакта и уклониться. Неужели, он начал защищать сам себя? Или это просто совпадение?

Но главное, что Кефир так и не появился. Одно из двух: либо не слышит, либо… всё ещё витает в неизведанных чайных мирах.

Следующие два стежка на «стекле» дались с большим трудом. Ветер был такой силы, что руки, казалось, превратились в сухофрукты, да ещё и примороженные. Однако оставался последний рывок, самый сложный: нужно было закрыть широкую часть разрыва одновременно двумя пластинами, да ещё и крест-накрест.

До этого момента я старательно не впитывал исходящую силу. Если бы я начал сразу, то наполнился как воздушный шарик и лопнул, расплескав всё вокруг. Я, конечно, предполагал, что в Инъекторе будет много силы, но не рассчитывал, что настолько.

Моё нынешнее тело не способно вынести так много, к тому же на последнем шаге обязательно будет выброс, просто за счёт резко сузившегося отверстия в защите. Учитывая, что мои артефакторные инструменты сейчас ограничены, компенсировать этот последний откат я смогу только собственным телом и духом.

Главное, не дать себе лопнуть, взяв слишком много. Лишь бы хватило на восстановление цикла перерождения, а там будет попроще.

Как только я собрался с духом и сосредоточился на последнем отрезке, поток ветра снова усилился, готовый дорого продать свою свободу и уничтожить меня по ходу дела. Я уже почти не сомневался, что эта сила имеет некое подобие сознания или инстинктов и активно себя защищает.

А как иначе объяснить, что чем ближе завершение ремонта, тем конкретнее удары Даром? Не просто сырая сила, не линии и всполохи, а заклинания?

«Раз, два», — медленно отсчитал я про себя, после чего случилось одновременно несколько вещей.

Во-первых, я рванул вперёд, стремясь наложить «швы» на последний разрыв в защитной оболочке Инъектора.

Во-вторых, я приоткрыл свои энергетические каналы, стараясь впитать как можно меньше Дара. Лишь самую малую необходимость, чтобы получить своё и не дать этой хреновине взорваться. В момент, когда мой внутренний шарик почти лопнул, я снова закрылся.

В-третьих, из шара раздался вой северного ветра во время шторма, и вместе с ним вылетело несколько воздушных лезвий, лишь по случайности не отрезавших мне руки. Они вонзились в потолок, заставив мелкое крошево сыпаться мне на голову.

Ну и в четвёртых, стоило серебру соединить защитный контур в месте разрыва, как защитная оболочка замерцала, загудела и покрыла Инъектор по всему объёму. В месте серебряных швов слой защиты был даже толще за счёт магической индукции.

Я замер статуей на несколько секунд, не веря в то, что у меня всё-таки получилось, после чего я медленно опустился на землю и, опираясь ладонями в пол и мелкое крошево, что насыпалось с потолка, тяжело выдохнул.

Моя грудная клетка превратилась в металлический жёсткий каркас и ни в какую не хотела расслабляться. Руки замёрзли в конец, а пальцы словно превратились в замороженные сосиски, и теперь сопротивлялись любому движению.

Но это всё было не важно. Я направил своё внимание внутрь себя, внимательно осматривая дух и магическую основу своей личности. Получилось ли?

Сначала я видел лишь самую основу, трепещущую на ветру жизни сущность. Душа или нити жизни, как говорил Максим. То, что соединяет нас с телом.

Затем, присмотревшись, я обнаружил кое-что новое. Мой Дар, который достался мне вместе с телом, Дар ветра и воздуха, стал чуть больше. Если раньше он был скорее расфасован по кровеносным сосудам тела, рассредоточен, то теперь у него появился резервуар. Небольшое озеро чистой энергии, откуда я могу черпать силу.

Оно было крошечным, откровенно мелким, как лужа на берегу, после отлива. На копьё воздуха или лезвия, которые атаковали меня во время ремонта Инъектора, этого не хватит, но уже может хватить на более или менее стабильную работу над артефактами. Как минимум, я смогу удерживать концентрацию подольше.

Однако самое важное, ради чего я искал эту штуковину, пока не находил. Цикл перерождения, Нить, то, что делает богов — богами.

В нормальной обстановке я бы провёл неспешный ритуал, подготовился к нему. Медленно напитывался энергией, постепенно открывая потерянные возможности. Сейчас же мне пришлось решать проблему на бегу, штопать линию собственной судьбы, не давая ей оборваться на полуслове. Последнее мне удалось, но какой ценой?

— Я всё ещё смертен, — с кривой ухмылкой сказал я вслух. — Но хотя бы какое-то время продержимся.

В последний раз я оглядел свои «внутренности», оценивая масштаб изменений, как вдруг обратил внимание на одно несоответствие. Нити жизни, что соединяли меня с телом медленно колебались зелёной волной, как водоросли в течении реки. Однако среди них пряталась одна тоненькая белесая линия, маскируясь под водоросль-альбиноса.

Но это была не она. Это был он — цикл перерождения. Очень и очень тонкий, едва заметный, еле держащийся за мою суть, но всё же появившийся.

— Я — бог? — спросил я вслух.

Тут же пришёл ответ:

— Бог последнего мгновения. Или киношного адреналина. А может даже чрезмерного пафоса. Но главное, что тебе удалось!

Я резко обернулся: передо мной сидел, слегка кося глазами, Кефир. Его сине-рыжая шёрстка искрилась серебристыми звёздочками, а морда выражала удовольствие.

— Ты успел, Серёга! Не дал этой штуке рвануть в полной мере. Энергии вокруг, конечно, много, за что вкусное тебе спасибо, но главное, что не произошло масштабного выброса. Как тебе это удалось?

Я сделал вид, что не до конца понял его вопрос, поэтому указал на шар:

— Видишь, залатал разрыв серебряными швами, соединив разрыв в энергетическом кожухе. Если его не закрыть, то рванула уже бы и физическая оболочка, что привело бы к тому самому выбросу.

Кефариан хитро прищурился.

— Интересно, где мы? — Он огляделся, изучая зал.

Он задержал взгляд на потёртом барельефе, на котором люди плыли на древней лодке, потом осмотрел серую плитку пола, усыпанную каменным крошевом, принюхался к воздуху, в котором пахло влагой и свежестью.

Я тоже постарался отвлечься от своих мыслей и понять, где мы. Судя по моим