Холодное пламя - Мари Милас Страница 16

– Я полночи провел в участке, оформляя подростков, которых мы поймали.

– Думаешь, это они развели костер на Столетнем хребте?

Нил проводит рукой по своей тёмной щетине.

– Не думаю. Мы случайно поймали этих детей и просто решили проучить их тупых родителей, которые развлекались в туристическом лагере на склоне и не замечали пропажи. Свежий воздух опьяняет городских, и они сходят с ума, но эти пожары… – Его лицо мрачнеет. – Ты не думаешь, что происходит что-то странное?

Нил шериф нашего города, его чуйка всегда работает безотказно, но сейчас я не до конца понимаю, что он имеет в виду.

– Пожары бушуют почти каждое лето.

У нас холодная зима, но короткое теплое лето. Иногда жара затягивается, но потом обрушиваются проливные дожди, которые дают нам передохнуть.

– Верно, но последние недели они случаются только на нашем холме.

Я киваю, потому что в этом он прав. Последнее время мы то и дело, что спасаем «Дыхание», которое расположилось у подножия холмов.

– Лес на западе тоже горит. Не думаю, что…

– Послушай, – прерывает Нил, подходя к Пушинке и наливая ей воды. – Недавно к отцу обратился какой-то хрен из Миссулы. Он хотел выкупить часть «Дыхания», чтобы построить туристическую базу.

Я приподнимаю брови, потому что впервые слышу об этом.

– Скажи мне, что это шутка, – ворчу я.

Эти туристы в последние пять лет стали настоящей занозой в заднице. Флэйминг не переживет, если здесь построят целую базу для городских.

Нил толкает меня локтем, когда мы опираемся на загон Пушинки.

– Похоже, что я шучу?

Согласен, не похоже.

– Что ответил дядя Алан?

– Отец скорее умрет на ранчо, чем отдаст хоть кроху нашей земли. Конечно же он отказал.

– И думаешь…

– И я думаю, что городские те еще твари. Они просто так не сдаются.

Я приподнимаю ковбойскую шляпу, проводя рукой по волосам. Сегодня солнце сошло с ума и испепеляет все на своем пути. Кажется, даже сквозь крышу и головной убор, у меня все равно нагревается голова.

– Нил, я понимаю, ты хочешь быть начеку, но эти пожары носят скорее стихийный характер, они затяжные. Хоть и могут вспыхнуть от глупых костров. Если бы это были целенаправленные поджоги, то огонь был именно в низине. Нет смысла сжигать половину Холма, когда можно с легкостью пожечь подлесок около ранчо, который моментально перекинется на пастбище.

– Ты в курсе, что твоя речь совсем не успокаивает? – морщится он.

– Я и не пытался тебя успокоить.

Нил закатывает глаза.

– Мог хотя бы попытаться. Знаешь, в отличие от тебя, у меня нежное сердце.

Я игриво толкаю его, и Пушинка блеет так громко, словно ей нужно позвать на помощь, чтобы защитить своего драгоценного хозяина.

– Эта коза ненавидит меня. И, возможно, весь мир.

– В этом вы с ней и похожи, – хохочет мой друг-идиот, направляясь к загону для лошадей.

Один из работников ранчо скачет на Жемчужине, поднимая пыль. Две другие лошади Аметист и Янтарь бегут за ними рысцой.

– Как она? – кричит ему Нил.

– Лучше, – отвечает тот, сбавляя ход. – Сегодня она даже заигрывала с Янтарем. Думаю, у нас намечается летний роман.

Нил улыбается, наклоняя поля своей шляпы.

– Вчера Жемчужина весь день оказывалась выходить из стойла.  Моя девочка испугалась, – покровительственно произносит он, не адресуя последнюю фразу никому конкретно.

Нил убьет за свою лошадь, а Жемчужина всегда была только его и… Мии.

Я же люблю Янтаря. Этот жеребец теплого коричневого цвета, который на солнце отливает медом, а его грива и хвост такие же иссиня-черные, как ночи Флэйминга.

– Ну, видимо, Янтарь нашел способ развеселить ее. – Я протягиваю руку в загон, и моя лошадь сразу припадает к ладони.

– Скажи ему, чтобы он не прикасался к моей девочке. Я тебе этого не прощу.

– Прости, дружище, но…

При звуке грузовика я оглядываюсь через плечо и замолкаю.

– Мия нашла себе новую подругу? – хмыкает Нил, опираясь спиной на загон и устремляя взгляд на старый грузовик моего деда, на котором разъезжает Мия.

– Типа того, – ворчу я, возвращая взгляд к лошадям.

– Весь город на ушах из-за этой Лили, говорят, она преподает у Ричарда. – Нил продолжает смотреть в направлении двух девушек. Одна из которых ощутимо прожигает мой затылок своими синими глазами.

Я ничего не отвечаю и уже хочу пойти вывести из загона Янтаря, чтобы уехать на нем отсюда к чертовой матери, как моя вездесущая сестра кричит на все гребаное ранчо так, что ее слышат даже рыбы в самом дальнем озере.

– ЧТО ТЫ ТУТ ЗАБЫЛ?

Мой раздражающий друг любезно кричит в ответ:

– МОЛОКО.

Когда звук быстрых шагов Мии достигает моих ушей, я, тяжело вздохнув, разворачиваюсь. Лили стоит рядом с ней и с интересом рассматривает все вокруг.  Ее ярко-розовый льняной сарафан выделяется на фоне… ну, на фоне всего. Я не знаю, как эта женщина может остаться незамеченной хоть где-нибудь. Блондинистые волосы с темно-русыми прядями перекинуты на одно оголенное плечо, с которой спадает тонкая бретелька сарафана.

Я отвожу взгляд, понятия не имея, куда смотреть, ведь это вездесущее розовое безумие то и дело привлекает к себе внимание.

– Зачем тебе молоко? – Мия складывает руки на груди, куда в эту же секунду устремляется взгляд Нила.

Я бью его локтем под дых. Придурок переключается на длинные ноги Лили. И, что странно, я хочу ударить его еще сильнее. Это заставляет мое обычно спокойное сердце грохотать в груди.

И не в первый раз.

Я чуть не запустил долбаный фонарь в череп своего брата, когда он строил из себя лондонского денди и целовал руку Лили. Меня раздражало, что это все происходило в моей машине. Они занимали мое время. Пускай развлекаются в другом месте.

Именно это я себе и говорил, когда проставлял график дежурств на неделю, где фигурировало имя моего брата.

Я мог быть говнюком, когда меня злили.  А Лили и Томас не просто злили,  а приводили в бешенство. Их светские беседы заставляли сосуды в моей голове лопаться от напряжения и чужеродного гнева.

– Ваша мама попросила козье молоко, – отвечает Нил.

Мия хмурится, смотря на него как на дурака.

– Мама не просила молоко. Тем более козье. Я бы знала.

Две головы синхронно поворачиваются ко мне, смотря на меня с недоумением. Я подавляю ворчание.

– Она просто не сказала тебе, – обращаюсь к Мие.

– Но…

– Что она тут делает? – Кивком указываю на Лили, прерывая расследование сестры. – В сарафане