Я не дам тебе развод - Алиса Вебер Страница 14

Мы бы вместе попытались все исправить и переписать нашу историю. Забыть прошлое и начать заново. Зажили бы счастливой семьей. Мой сын узнал бы отца.

Где-то в параллельной реальности, где я бы была слабой, безвольной и послушной глупышкой. Но я не могла переступить через всю ту боль, которую он мне причинил.

Так легко обманул…

Потом насмехался надо мной…

Запросто отпустил и жил с другой женщиной, не вспоминая обо мне.

Потом выгнал ее, словно она ничего не значила, и решил поиграть со мной.

Да и сейчас не нужна я ему, разве что влечет мое тело.

Но больше ему нужен ребенок. И опять же — не сам. Ради наследства.

Это осознание мгновенно спустило меня на бренную землю.

Там мой все еще муж требовательно сжимал ладонь на моей щеке, ожидая ответа.

Глава 14

Эльза

— Читай по губам: он мой! — швырнула ему в лицо жесткие слова.

И сжалась от холодного, змеящегося по коже страха. Он удушливой лапой обхватил горло.

— Ты сейчас серьезно? Шутить со мной вздумала? — взревел он.

Глаза бешеные, сам злющий, а как иначе? Ленивый, игривый хищник — все равно хищник по натуре. Безжалостный и опасный. А я игралась с ним, забыв о бдительности.

Превозмогая страх, выпрямилась перед мужем.

Паника отступила. Ведь я должна была защитить самое дорогое.

— Что ты от меня хочешь, Давид?

— Ты еще спрашиваешь? Ответа! — рявкнул он, стискивая кулаки.

Тяжелая аура ярости и сильная энергетика давили и мешали спокойно мыслить.

— Другого ты не получишь. У моего ребенка есть все, что ему нужно. Тебя он не касается.

— Да? А если сделать тест ДНК? Что он покажет?

Не удостоила его ответом. Не стала давать никакого подтверждения.

Смешно, конечно. Оттянуть момент истины не получится, Абрамов обо всем уже догадался. Осталось понять, что он сделает.

— Ясно, — его голос зазвенел от злости, — месть — это блюдо, которое подают холодным?

Расширила глаза.

— Месть?

— Месть. Ты только что рассказывала, почему сбежала, и то, что ты спрятала от меня моего ребенка, прекрасно укладывается в твой план мести. Вкусно, Эльза? — с презрением шмякнул он меня о землю. — Понравилось смеяться надо мной?

Холод его слов просто смело опалившим меня жаром.

Подлетела к нему и быстро-быстро заговорила в лицо.

— Смеяться?! Я не смеялась! Это все было непросто! Быть матерью-одиночкой непросто!

— Ты мне жаловаться будешь? — злобно оскалился он. — Я не отказывался от роли отца! Это ты меня лишила этого права! Как ты посмела, Эльза?

— Взяла и посмела! Я была не нужна тебе, значит, и ребенок тоже. Ты прекрасно жил здесь, не успела я уехать, как любовница заняла место законной жены.

Не хотела, чтобы это прозвучало с нотками ревности, но что поделать, если ее шипы как вонзились ко мне в сердце, так и охватывали его терновым венцом, и кололи без конца?

— Не впутывай сюда Лину, она вообще ни при чем и больше не имеет значения.

— Конечно! — искривила губы в презрительной ухмылке. — Ты легко отшвыриваешь от себя женщин. Вот именно поэтому тебе не стоит доверять ребенка.

— Не смей, — осадил он меня, обжигая новой волной презрения, — ты ничего обо мне не знаешь. Лелеешь свои обиды и посчитала себя вправе скрыть ребенка. Моего ребенка! Ты в своем уме, Эльза?

Взгляд его жалил, так и резал без ножа.

— А ты считаешь, что мне не на что обижаться?!

— Может, и было на что. Но ты своим поступком уравняла нас. Мы квиты, не находишь? Один — один.

— Квиты?

Ожидаемо. Извиняться он не стал, а сразу перешел к делу.

— Это был не вопрос, если что, — голос жесткий, как стальной прут, и ударяет так же больно.

А потом эти бескомпромиссные слова:

— Я хочу видеть своего ребенка.

Похолодела. Застыла изваянием.

— Зачем? Не надо…

— Эльза… — предупреждающий рык.

— Зачем тебе это надо?

— Оставим глупые вопросы. Расскажи про него, — потребовал.

— Его зовут Матвей, Матвейка, — сказала дрогнувшим голосом.

Сильнейшая потребность прижать к себе сына заставила покачнуться. У меня словно кусок оторвали, настолько было плохо. А страх, что Абрамов отнимет ребенка, доводил до жутчайшей паники. Отберет же? Или нет?

— Матвей, — пробормотал он, опустив голову.

И впервые за все время я задумалась о его чувствах. Я их в нем не предполагала. Вообще. Но даже у самых страшных монстров есть эмоции. А родительский инстинкт — он самый сильный. Матвейка… Его невозможно не любить. Вдруг Давид полюбит его настолько, что отнимет? Или оформит равную опеку? Как мы вообще будем его воспитывать?

— Собирайся, — скомандовал мне вдруг Абрамов, решимость наполнила его настолько ощутимо, что я это почувствовала на расстоянии. Массивная грудная клетка ходила ходуном. Он был похож на черное грозовое облако, готовое извергать в меня молнии. Спалит меня дотла и не пожалеет.

— Куда? — на выдохе.

— Я хочу увидеть сына.

Быстрые сборы. Их и сборами не назовешь, брать мне особенно было нечего. С чем приехала, с тем и возвращалась домой. Только позвонила маме предупредить. Она будто и не удивилась. Наверное, если признаться самой себе, я тоже не должна была удивляться.

В общем-то, все было предрешено. Не удалось бы мне скрывать это вечно. Поскольку уж я оказалась рядом с Абрамовым, а не пряталась в своей безопасной норе, куда бы он никуда не добрался, совсем не интересуясь своей женой.

Решил бы развестись и просто прислал бы документы. Я бы их подписала, и все.

Если бы не чертово условие о наследнике…

Размениваться на общедоступные рейсы мой муж не стал. Конечно же, мы полетели на самолете. Частном. Роскошном. Из иллюминатора я глядела на скользящую под нами землю, ровные квадратики, крохотные крыши домов, ленты рек.

Мимо проплывали обрывки ватных облаков.

Сыночку бы это понравилось. Он еще совсем маленький, но скоро начнет постигать мир.

Сердце снова сжалось. Неужели папа будет ему рассказывать про облака, самолете и все на свете? Не я? Так же не может быть?

Насколько далеко простирается жестокость Абрамова, его бездушность и желание мне отомстить? Он же не отнимет у меня сына… Это немыслимо даже представлять.

Я умру, если он это сделает.

Глава 15

Эльза

— Только попробуй еще играть со мной, Эльза, — жесткий голос рассек тишину, наполняемую только мерным шумом мотора. Это были первые слова, сказанные Абрамовым за время полета.

Взгляд напротив не отпускал, примораживал к сиденью и не оставлял сомнений, что его хозяин непременно выполнит свою угрозу. Он сидел весь