Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая Страница 13

– Он просто волнуется за меня, – спешу его уверить.

На самом деле, я не думаю, что Славику нужно нечто большее, чем дружба. Мы просто стали почти родными за эти четыре года. Как брат и сестра. И его злость и эмоции мне вполне понятны.

– Боится, что я окажу на тебя плохое влияние? – сощуривается Руслан.

А у меня внутри всё тревожно сжимается. Эти темы для разговора, как выход на минное поле. Ступишь не туда, и разнесет.

– Давай мы не будем о нём говорить, – пробегаю пальцами по его потёртой кожаной куртке.

Пытаюсь вырулить на безопасную тропинку, чтобы уберечь нас от катастрофы.

У Руслана уходит несколько секунд на то, чтобы кивнуть.

Его ладони ложатся мне на талию, и мы уже почти снова целуемся, как в его кармане звонит мобильный.

Руслан достаёт его и перед тем, как принимает вызов, я успеваю заметить на экране имя «Валера».

– Да?

Я застываю.

Кажется, Слава сказал, что того Тихого зовут именно Валера. Каковы шансы, что это именно он?

Всматриваюсь в лицо Руслана, которое остается абсолютно без эмоций, когда он произносит:

– Буду. Да. Я понял.

А после этого сбрасывает вызов.

Моё сердце, как ненормальное, избивает изнутри грудную клетку.

– Кто это был? – спрашиваю с тревогой.

– Знакомый один, – спрятав телефон в карман, Руслан притягивает меня к себе. – Мне ехать надо.

– Хочешь, я поеду с тобой? – кладу ладони на его крепкие руки.

Руслан за эти годы подкачался еще сильнее. Он и раньше не был мелким, а сейчас и подавно. Плечи у него массивные, на руках твердые мышцы, будто он то и дело таскает гантели.

– Зачем? – недоуменно ведет бровью.

– Просто… я же твоя девушка. Хочу проводить с тобой много времени.

Немного юлю, конечно. Основная причина, по которой я хочу поехать с ним – это удостовериться, что ему ничего не угрожает. Я бы попробовала сама объяснить тому Тихому, что никому не собираюсь ничего говорить.

– Ты моя девушка, – растягивая по буквам, произносит Руслан…

Будто спрашивает, но без вопросительной интонации. Или не спрашивает. Я плохо соображаю, так как только и думаю о его предстоящей встрече.

– Ты хочешь оспорить этот факт?

От того, как уголок его губ ползет вверх, мой пульс срывается еще сильнее.

Боже, что ж это за реакции у меня такие постоянно? То вверх, то вниз, разбег от тревоги до щемящей нежности, вызванной его улыбкой.

– Нет, меня всё устраивает, – отвечает, глядя на меня из—под длинной челки.

Я отвожу его волосы в сторону. Прилив нежности к нему лишает меня дыхания.

Он такой красивый, с ума сойти можно. Не в общепринятом смысле этого слова. У него своя, особенная красота. Немного грубая, мужественная. Она не бросается в глаза сразу, но цепляет раз и навсегда.

– Кажется, я только что напросилась на роль твоей девушки. Это ужасно, – чувствую, как вспыхивают щеки.

– Ты всегда так делала.

– Как?

– Напрашивалась. Сначала в друзья. Потом в репетиторы по алгебре.

– Ну, вот такая вот я, – его слова цепляют. – Что поделать, если к тебе всегда приходилось пробиваться силой.

Я отступаю назад, а Руслан хватает меня за край джинсов и рывком подтягивает к себе.

Врезаюсь в его грудь и вскидываю взгляд.

– Репетитор из тебя был отличный, – мягко говорит он, вынуждая моё сердце тихонечко сжаться.

– А подруга?

– Когда хочешь, чтобы подруга играла в жизни другую роль, оценить её дружеские качества сложно.

Внутри разрывается салют, и я тянусь к губам Руслана.

Сколько мы снова целуемся я не знаю, но можно поставить мир на паузу, и оставить нас вот так?

Когда он уезжает, я отправляюсь домой, а проходя мимо подъезда Славы, притормаживаю.

Задумываюсь на мгновение, но сдаюсь и поднимаюсь к нему на этаж.

Мне нужно расставить все точки над и. Ненавижу недосказанность.

И чувствовать себя виноватой тоже.

Дверь он открывает сразу, будто ждал меня, но пропускать внутрь не торопится. Это впервые. Обычно мы не общаемся на лестничной площадке.

– Я поговорить, – произношу дружелюбно.

– Говори, – Слава опирается плечом на дверной косяк.

Смотрит на меня так, словно я не оправдала его ожиданий. Но я игнорирую его желание обидеть и выставить невидимую оборону. Меня мама учила, что все проблемы нужно решать разговорами, а не обижаться и молчать в тряпочку.

Вот я и делаю то, что должна со своей стороны.

– Слав, что это было там?

– Моя честная реакция на увиденное, – отвечает сухо. – Я так понимаю, он тебя не просто домой отвез тогда?

– Да, мы с ним поговорили, и… в общем, мы с Русланом вместе.

– Рад за вас, – бросает ледяным тоном, – но если хочешь мое мнение, то ты поступаешь тупо, Даша. Мозги вроде есть, а ты ими не пользуешься, когда рядом появляется Шмель. Отключаешься нафиг и превращаешься в безмозглую идиотку. Поверь, такие, как он, редко выбираются из того дерьма, в котором погрязли. И если уже ступили на криминальную тропинку, с неё не сойдут.

Отрицательно мотаю головой.

– Ты не прав.

– Ну да. Надела розовые очки и всё, мир вокруг перестал существовать. – желчно усмехается, – А ты их сними все же на минутку и осмотрись. Где Рус, а где ты. Какие у тебя перспективы, и какие у него. Он никто, пустое место. И всегда останется таким. А у тебя вся жизнь впереди. Если останешься с ним лет через пятнадцать прозреешь и завоешь. Будешь проклинать себя за то, что сделала неправильный выбор. Вспомнишь мои слова, но будет поздно. А я скажу, что я же говорил, предупреждал. Но ты блядь глухая и слепая была и ни черта вокруг, кроме него не видела.

Пропускаю через себя всю его злость. Она больно жалится и кусается, впивается в органы.

Но сильно не ранит.

Теряю любое желание что—либо доказывать или спорить.

Знаю, что Славика отпустит. Он всегда так. Вспыхивает, как спичка, и быстро гаснет, потом приходя с извинениями. Вот только после такого ушата я чувствую себя слишком грязной, чтобы принимать их.

Молча разворачиваюсь и ухожу.

Мне жаль, что он настолько сильно не верит в Руслана. Жаль, что этой верой не могу поделиться с ним я. У меня ее много, хватит на всех. Я знаю, что Руслан добьется в жизни многого. В нем есть стержень, характер и сила воли. Да, можно ступить на неправильную тропинку, но вовремя с неё свернуть. И я точно знаю, что свой поворот он не пропустил.

Просто доказывать