Дочка и отец-одиночка - Анна Бигси Страница 13

нужна помощь ребёноку. - Ошалев, хлопаю ресницами, а по его красивому лицу ходят желваки, а в синих глазах зарождается настоящая буря. Я впервые вижу такое. На радужку словно наползли тучи, делая ее темнее. Ещё немного и грянет гром. Мне становится не по себе. - Что вы хотели, Царапкина? - он грубо переходит на «вы» и произносит мою фамилию так, как мужчины часто сплевывают на асфальт. - Денег?

- Да я, да вы…. Кирилл, - с трудом беру себя в руки, - объясните нормально, что произошло?

- То есть вы меня нае… обманули, - с трудом сглатывает матерные слова, - а я ещё и объяснять что-то должен? К директору сходите. Вы, видимо, подружки, и она в доле, а я постараюсь не подкинуть уголовное дело о мошенничестве местным коллегам. Но ничего не обещаю.

- Да как вы смеете? - вырывается у меня.

- Прощайте, Царапкина. Надеюсь, больше никогда не увидеть вас.

Его жесткие шаги отражаются резкой, пульсирующей болью у меня в висках. Я ничего не понимаю. Трясу головой, чувствуя, как волосы из тугой прически опадают и щекочут горящее лицо.

Конечно, я собираюсь во всем разобраться, и быстро иду обратно к кабинету директора. Она ждёт меня, спокойно попивая чай, будто ничего не произошло.

- Ильмира Исмаиловна, скажите, что случилось? - упираю ладони в ее стол.

- Я объяснила мужчине, что у него нет никаких прав на ребёнка. То, что записано в свидетельстве о рождении Антонины, это лишь слова матери. Чтобы он имел право на ребёнка, ему предстоит сначала доказать это тестом ДНК, а затем запустить процедуру удочерения. Вы не знали? Мне кажется, я говорила вам об этом, - она делает ещё один спокойный глоток чая, будто разговаривает с неразумным ребёнком.

- Нет, таких нюансов вы мне не озвучивали, - присаживаюсь на край стула. И Виталий тоже…

- Может быть вам просто не хотелось это слышать? - Ильмира Исмаиловна кладет пышную грудь на свои предплечья и подается вперед. - Вы, Полина Сергеевна, нарисовали себе легкую и идеальную картинку счастливой семьи, но в реальности все гораздо прозаичнее. Жизнь, знаете ли, сложная и жестокая штука, - понижает она голос. - И девочку вы выбрали проблемную. Она подрастет, и вы замучаетесь вытаскивать ее из полицейского участка, если уже сейчас девчонка выкидывает такое.

- Что она сделала? - устало вздыхаю.

- Она украла мобильный телефон и забралась на дерево. Это вопиющее безобразие! - она хлопает ладонью по столу.

- Я могу поговорить с Тосей? - Кирилл со своей истерикой отходит на задний план. Ребёнок важнее всего. Мне не верится, что она способна на такое, а даже если она это сделала, у нее должны быть очень веские причины.

- Попробуйте, но разговоры не работают. Иногда ребёнка нужно наказывать, только это работает.

Я зажмуриваюсь, чтобы не ругаться с ней. От этой женщины так много всего зависит, что проблем с удочерением может стать ещё больше. И я просто жду, когда ко мне приведут мою малышку.

- Поля, - Тося кидается мне на шею. Крепко-крепко сжимает и трется носиком о щеку, как маленький котеночек. - А ко мне приходил дядя Кирилл, - шепчет она мне на ухо. - Он сказал, что твой знакомый. Это правда?

- Да, детка, - глажу ее по спинке, - правда. Мы с ним действительно знакомы.

- Ну тогда ладно. Ты меня опять не заберешь, да? - она с тоской в красивых, синих глазках, смотрит мне в глаза.

И такие глаза я уже точно видела сегодня. У Кирилла Метелина. Неужели он, как опытный опер, не заметил такого сходства? Или это я выдаю желаемое за действительное, как думает директор детского дома?

Я просто очень устала за последние несколько дней. Когда все закончится, я попрошу у Виталика организовать для нашей семьи отпуск где-нибудь у теплого моря.

- Ты же знаешь, что пока у нас есть только выходные. Сегодня не выходной, - нажимаю подушечкой пальца на кончик ее носа как на кнопку. - Расскажешь, что за история с телефоном?

- Я его не брала, - шепчет она.

- Мне сказали, телефон был у тебя, и ты залезла на дерево, - строго говорю ей, ведь надо показать, что это не шутка, а серьёзный проступок, за который люди всегда несут ответственность.

- Это правда, но я не крала телефон, мне его дал Миша, чтобы я позвонила тебе, а меня заметила воспитательница, опять хотела запереть и я сбежала. Они мне не верят, - опускает она голову. - А ты?

- Я всегда тебе верю. Как ты думаешь, где Миша взял телефон? - продолжаю расследовать это странное дело.

- Не знаю, - Тося пожимает плечами. - Глупые дети всегда делают гадости, чтобы я сидела наказанная.

- Давай договоримся с тобой: если в следующий раз такое случится…

- Не случится. Я надаю по голове этому дурачку и все, - фыркает маленькая хулиганка.

- Нет, - останавливаю её. - Людей бить нельзя.

- Жалко, - вздыхает Тося.

Если вспомнить Метелина, то я согласна с утверждением малышки, но всё же я должна воспитывать ее правильно.

- Тось, людей бить нельзя. Нужно немедленно позвать взрослых и рассказать, что случилось, а взрослые смогут разобраться в ситуации и тогда никого не накажут, - кошусь на Ильмиру Исмаиловну.

- Все равно накажут. Меня всегда наказывают, - упрямится Тося.

- Пообещай мне, что будешь делать так, как я тебе сказала, - прошу крестницу.

- Ладно, - сдается она, - обещаю.

- Умница, - целую ее в лобик. - Мне нужно уехать. Я должна решить наши с тобой проблемы.

- Когда уже ты меня заберешь? - дует губки малышка.

- Надеюсь, что скоро, - отвожу взгляд.

Мы обнимаемся с ней, а затем её уводят в группу, а я сухо прощаюсь с Ильмирой Исмаиловной и пока иду по коридору детского дома, вызываю такси и заказываю ужин для Виталика. Он не любит, когда я готовлю еду, поэтому у нас ресторанная, или от его мамы. Вот ее он просто обожает. Это избавляет меня от проблемы с готовкой и освобождает время для других дел.

Дома накрываю стол, зажигаю свечи, думая о хорошем, ведь если официально отца у Тоси нет, то.…

Щелкает дверной замок. Виталик входит в прихожую и ставит свой портфель на узкий комод. Это своеобразный ритуал, узнаю