Вор без имени - Илья Соломенный

Илья Соломенный

Вор без имени

Глава 1

Кровь и смерть

Мои пальцы скользнули через прутья холодной металлической решётки, прикоснулись к нутру разорванного охранника, и я сглотнул комок тошноты.

— Ключи, — прошептал под нос, пытаясь заглушить рвотный позыв, — Мне нужны долбаные ключи…

В тусклом свете зарешеченного окна, труп, валяющийся перед камерой, выглядел жутко.

Серая кожа на лице — единственном уцелевшем участке тела — покрыта вязью вен и капилляров, пульсирующих изнутри изумрудным светом. Пустые глазницы казались чёрными провалами, словно кто-то вырвал глаза вместе с душой. Клыки, которыми щеголял охранник-орк — обломаны…

А тело… Тело представляло собой сплошной кусок фарша, в котором мясо, внутренности, переломанные кости и одежда смешались в единое целое.

Запах разложения стоял такой плотный, что его можно было резать ножом! Смрад пропитал всю камеру.

Ну ещё бы — в каменном мешке, где я оказался заперт, валялся десяток трупов, да и моя одежда была покрыта кровью насквозь… Кажется, к ней местами прилипло чужое мясо…

Стараясь не думать об этом, я потянулся дальше.

Решетка была слишком узкой для того, чтобы я мог свободно пошариться в этом… Месиве. Удалось просунуть руку меж прутьев всего лишь до локтя, ещё и оцарапав предплечье о ржавый нарост.

Проклятье!

Интересно, многим ли мальчишкам моего возраста выпадало на долю подобное?

Уверен, что нет!

— Знать бы ещё, сколько мне…

Стараясь не рассматривать тело, я погрузил руки в мешанину из плоти… Разгрёб её немного, задержал дыхание (это не особо помогло), принялся искать в другом месте…

Палец задел что-то металлическое. Сердце в груди скакнуло, и я замер, боясь пошевелиться. Неужели…? Нет, это был всего лишь какой-то мусор… Пряжка ремня!

Чёрт-чёрт-чёрт!

В этот момент я услышал шаги. Гулкие, медленные, тяжёлые. Кто-то шел по коридору…

Кто-то…

Возможно — это возвращается тот, кто превратил охранника и всех постояльцев этой камеры в трупы. И если он обнаружит меня прежде, чем я выберусь…

Стиснув зубы, я принялся лихорадочно шарить в останках. Потому что иного выбора у меня просто не было.

* * *

Незадолго до…

Я очнулся на холодных камнях, и первое, что почувствовал — боль. Она была повсюду: в затылке, спине, руках, которые я машинально подложил под голову — видимо, чтобы хоть как-то смягчить падение.

Падение?

Как я тут очутился?

В голове маячили какие-то образы, обрывки воспоминаний, но ухватиться за них никак не получалось.

Я вдруг со страхом осознал, что не помню, как меня зовут…

— Не понимаю…

Я кое-как перевернулся на спину, и сел. Вокруг простиралась улица, которую никак нельзя было назвать знакомой.

Старые, потрескавшиеся камни, между которыми пробивались тонкие стебли травы. Стены зданий с облупившейся штукатуркой, подгнившей снизу. Чуть поодаль — одинокий ржавый фонарь…

В нос ударила вонь — запах гниющих водорослей, нечистот, и чего-то ещё — рыбы, кажется…

Вдалеке, на одной стороне пустой улицы, виднелась водная гладь, покосившийся причал, и часть корабля с высокими мачтами.

— Где… я? — прошептал, оглядываясь вокруг.

Рядом никого не было…

Попытавшись встать, я снова рухнул на землю, больно ударившись коленями — ноги подкосились, не дав мне подняться. Тело отказывалось слушаться, словно кто-то вытянул из меня все силы.

Силы… Оглядев себя, я понял, что ещё молод — лет четырнадцать, или около того…

От осознания того, что я даже не знаю свой возраст, стало ещё страшнее, и мозг попыталась захлестнуть паника.

— Так… Спокойно… — прошептал я, — Что-то я всё же помню? Названия вещей, образы, определения, понятия…

Лёжа на камнях я попытался вспомнить хоть что-нибудь, но в голове мелькали только смутные образы. Фигура в светящихся доспехах, фигура в плаще… Какая-то огромная птица… Фиолетовый вихрь…

И девушка… Девушка с золотистыми волосами, чьё лицо я не мог вспомнить.

Зато помнил, что у неё на шее был какой-то кулон…

Голова затрещала от боли и я застонал.

Меня охватило такое отчаяние, что хотелось завыть волком, забиться в панике и разрыдаться — но я удержался.

Истерика делу не поможет!

Оглядевшись снова, я увидел то, что не заметил в первый раз — у стены здания валялась гитара! Целёхонькая, разве что чуть запачканная грязью.

Отчего-то я сразу понял, что она моя.

Она будто придала мне сил. С трудом, но я всё же поднялся на ноги, доковылял до стены и поднял инструмент. Провёл рукой по грифу, чувствуя шершавую текстуру дерева — и внезапно успокоился.

Это был кусочек моей прежней жизни, которого я мог коснуться…

— Эй, ты! — раздался голос позади.

Я обернулся и увидел, из ближайшей подворотни выходят трое парней. Явно не старше шестнадцати лет, они отлично вписывались в окружающую обстановку — лица покрыты грязью, одежда нелепая и рваная, ботинки на ногах «просят каши», а в глазах сверкает смесь любопытства и… жадности?

Один из парней, самый высокий, плечистый, курносый, с уродливым шрамом на подбородке, с копной спутанных и грязных волос, указал на гитару.

Отчего-то я отметил, какой у него странный, чуть ли не квадратный палец, с обломанным ногтем…

— Чо это у тебя, приблуда? — спросил он, подходя ближе. Его голос был насмешливым, почти издевательским.

Я инстинктивно сжал гриф гитары крепче.

— Музыкальный инструмент.

Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Хотелось бы сказать, что мой ответ прозвучал твёрдо, но… Я не был в этом уверен.

— Му-зы-каль-ный? — смеясь, переспросил второй парень, с лицом, покрытым оспинами, и мутными, почти белыми глазами, — Ты бард, приблуда? Не похож… Одёжка дрянь…

— Ботинки айдза-а-а, — протянул непонятное слово третий, коротышка в очках без стёкол, с веснушчатым лицом и рыжими лохмами.

— Чё забыл тут? — спросил первый.

Они окружили меня, и я почувствовал, как спина покрылась холодным, липким потом. Сделав шаг назад, я наткнулся на стену дома.

— Мимо проходил.

— Сюда давай брякалку, — сказал мелкий-рыжий.

— Нет, — выдохнул я, чувствуя, как страх сменяется злостью, — Это всё, что у меня есть!

— Ашибачка, приблуда, — первый высморкался на землю, и потёр шрам на подбородке, — Всё, чо было.

Он сделал резкий шаг вперёд, и я лишь каким-то чудом успел пригнуться.

Кулак парня врезался в каменную стену, выбив кусок штукатурки. «Шрам» заорал от боли, а я пнул его под колено и рванул было в сторону…

Но двое других босяков набросились на меня с разных сторон. Я попытался отмахнуться от мелкого — но он нырнул под мой размашистый (и слабый) удар, и в