Альманах «Российский колокол» №2 2020 - Альманах Российский колокол Страница 55

Аленка писала ему такие же теплые, полные любви письма, но самое главное ее письмо было еще не написано…

(Продолжение следует.)

Илья Рыжов

Урожденный коломчанин, родился, жил и вырос в городе, в котором творил Лажечников – «русский Вальтер Скотт». По окончании школы перебрался в Москву, где окончил РАНХиГС при Президенте РФ. Нынче много работает с людьми в сфере управления персоналом. В конце обучения в школе загорелся литературой, с тех пор и продолжает неуклонно читать, писать, публиковаться, говорить о литературе и обогащать ее.

Сцена

– Максим, ты убил человека?! – вскрикнула молодая девушка. Ее накрашенные брови дрожали. Губки, слегка приоткрытые, дергались вверх и вниз. Она прикрывала их ладошкой, и были видны ее красные яркие ноготочки. – Максим… Ты… убил… ЧЕ-ЛО-ВЕ-КА-А!..

Она вскрикнула, и ее крик разлетелся по всей комнате. Он звонко прозвенел и вмиг остановился. Девушка испугалась своего голоса, ее ноги подкосились, и она упала в кресло.

Мужчина стоял у камина. Его широкая медвежья спина пугала девушку, и ей от одного лишь вида казалось, что она совсем маленькая, беззащитная и никуда ей не деться отсюда, если вдруг этот медведь на нее набросится.

Белая рубашка с расстегнутым воротом и черные прямые брюки придавали мужчине весомый, солидный вид. У камина он стоял неподвижно, склонив голову, и лишь двумя пальцами крутил стакан с коньяком. Смотря на него, чувствуешь, как в комнате распространяется адреналин и тестостерон.

– Максим! – пищала девушка. – Максим. Ответь же мне что-нибудь. Ты. ты и правда. убил?

– Я сделал все правильно, – коротко отрезал мужчина, запрокинул стакан с коньяком, жидкость в нем содрогнулась и затем вновь замерла.

Мужчина отошел от камина и медленными широкими шагами подошел к зашторенному окну. Он отодвинул занавеску. Показался вид на ночной, сияющий фонарями город. Вдруг пролетели галки, потом еще раз и еще раз.

– Весна. Прекрасная, прелестная пора. – тихо и пафосно проговорил мужчина.

– Максим! Максим, ты что такое говоришь? Ты слышишь себя? Ты слышишь меня? Ты расскажешь мне, что произошло? Что… что… что случилось…

Она свалилась с кресла, упала на пол. По ее гладкому белому лицу потекли выразительные слезы. Черная тушь размылась и превратилась на лице в нефтяные пятна. Яркая красная помада притягивала к себе все взгляды.

– Ничего. Все будет хорошо, – произнес мужчина и вновь запрокинул стакан с коньяком. Жидкость еще раз колыхнулась и вернулась обратно.

Сцена была накалена, драматична. Комната была тускло освещена, на полках виднелась пыль. На журнальном столике перед мужчиной стояла ваза с одним большим оранжевым цветком. Были раскиданы модные глянцевые журналы. Под столиком он достал коричневую коробку, вынул оттуда одну жирную сигару и закурил. Его рука свешивалась с подлокотника, дым заполнял комнату – и драматическая сцена заволоклась туманом тайны и подозрений.

– Максим! – всплеснула руками девушка.

Она металась на полу. Ее разрывал внутренний конфликт. Она не могла пережить предательства, она не могла понять, как жить дальше, как жить с убийцей. Она знала, что его заберут, обязательно заберут – и это правильно. Но она его так любит, так любит и не представляет, как его можно отдать. Как можно без него.

– Не бойся, дорогая. Все будет хорошо.

Только мужчина собирался подойти к ней и обнять, как раздался звонок в дверь. Повисла кульминационная пауза. Все замерли. И даже дым от сигары, витавший в воздухе, тоже как будто притаился. Атмосфера накалилась, как стекло в рыжей шипящей печи.

– О нет. Это они. Они тебя уже нашли! О нет! – вопила девушка. Она подтянула свои маленькие ручки ко рту, скривила в ужасе милое личико, и из ее глаз брызнули две аккуратные гладкие слезинки.

– Не переживай, дорогая. Все будет хорошо. Открывай спокойно дверь. Я их встречу. – Мужчина обратно уселся в кресло, в котором только что сидел, и принял деловой, пафосный вид. Он курил сигару и держал в руке стакан с коньяком.

– Нет-нет! Как же можно… Нельзя… Не могу… Как же я без тебя.

– Открывай, дорогая. Не бойся.

– Нет-нет! О боже. о боже. За что. как же. почему. – Девушка заметалась по комнате. Ее кофточка была расстегнута слегка, и белая шейка была такой тонкой, такой пленительной и такой острой, что порежешься. Юбка немножко была задрана, и были видны ее длинные прелестные ноги и кружева чулок. Она была прекрасна, и на нее было приятно смотреть.

– Открывай! – наконец крикнул мужчина.

Девушка подошла и приоткрыла дверь на цепочке.

– Ой, Светлана Степановна, а, Светлана Степановна! Я пришла сказать, что вас ждет там ваш. Ну, ваш, к которому вы часто ходите. И просил еще вас прихватить ту красную штучку, ну, штучку ту красную.

Девушка резко захлопнула дверь и лицом прижалась к ней. Случился надрыв. Внутренний конфликт ворвался и в душу мужчины. Он встал.

– Какую штучку? К кому ты ходишь постоянно? – твердо и солидно произнес мужчина.

– О боже. нет. – зарыдала девушка вновь. Ее лицо стало мокрым от слез.

– Говори, – внушительно обрубил мужчина.

– Да! – закричала девушка с нахрапом. Она пошла в атаку. – Да, ходила! И буду ходить! А ты как думал? Вечно у тебя одна работа на уме! Одна сплошная работа. Ночные дежурства, командировки… А я жить хочу! Жить! – маленькими шажками девушка наступала на мужчину. Ее лицо трагически исказилось от боли, и казалось, что вот-вот должно будет произойти еще одно убийство, роковое и страшное. – Жить хочу! Ты понимаешь?! Понимаешь?! Понимаешь?!

Мужчина опешил. Запрокинул стакан с коньяком, надул щеки и тяжело выдохнул.

Камера пошла мимо них. Она двинулась к окну, заглянула за занавеску, и показался ночной, сияющий фонарями город. Весна. Прекрасная, прелестная пора.

– Стоп! Снято! – выкрикнул режиссер, и на площадку мигом повалили странные, непонятные манекены. Зажегся свет, и сразу стало ясно, что в воздухе не витает никакого дыма, что на полках нет никакой пыли, а тот оранжевый цветок на столике бутафорский и неживой.

– Молодцы! Герои! Атлеты! Теперь быстро отдыхать! – скомандовал режиссер. – Катенька, где мой кофе? Что такое? Быстро мой кофе!

– Сергей Витальевич, Сергей Витальевич, а вы заметили, да? Заметили, что я ни капли, да-да, ни единой, так только, вид делал. Видели? – подбежал к режиссеру мужчина-актер и затараторил. – Мне будет прибавка?