Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №5 - Альманах Российский колокол Страница 34

XX века. Но лишь с 22 марта 2002 года началось продвижение и становление творческого голоса – литературное творчество стало любимым занятием – главным делом, смыслом и содержанием бытия. Написано больше тридцати книг. В йошкар-олинских издательствах «Сельские вести» и «Стринг» увидели свет многие из них, среди которых «Вереница», «Они любили Родину свою», «Радость, опечаленная грустью», «Звёзды падают ввысь», «А гражданином быть обязан», «Рифмы и ритмы» (в соавторстве с Виктором Кислицким и Ниной Березан), «Мир живёт как на вулкане». В московском издательстве «У Никитских ворот» получили путёвку в жизнь «Мелодии времён». А в спецвыпуске «Аты-баты, шли солдаты…» альманаха «Российский колокол» в 2017 году опубликована подборка стихов, посвящённых отцу – участнику Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. В московском издательстве Интернационального Союза писателей (март 2018 года) вышла книга стихотворений «Вековые жизни кольца». В марте 2019 года изданы книги стихов «Тропою жизни» и «Ритмы радости» – труды коллектива издательства «Стринг». Творческая жизнь продолжается…

Радость, опечаленная грустью

стихотворения 2013 года

Помню!.

Маме Тамаре Константиновне

1

Ты написала:

«Приезжай!

Одной мне жить невмоготу.

И увези в далёкий край —

За тридесятую версту,

Туда, где Волга, лес и дом,

Где ты, сын мой, живёшь давно.

Уходят силы с каждым днём,

А день за днём,

Как сад листом,

Стучится в крайнее окно…

Хожу, калитку отворю,

Случайный слушаю мотор

И на дорогу посмотрю —

И опечалится мой взор.

Дни убегают ручейком,

Как яром талая вода.

Орех грустит и старый дом,

И тоже ждут тебя всегда.

Когда забрать приедешь мать

И скарб нехитрый скромный мой?

И станет голубь ворковать,

И тополя вздохнут с тоской…»

2

…Приехал я. А март снежок

Придерживал, в полях держал.

Родной родительский порог

Взволнованно меня встречал.

Соседи да родственники

Присели плотненько за стол,

Мгновенья жизни как штрихи

К тому, как разговор пошёл

О том, как здесь жила семья

И как вела свои дела,

Как под черешнею скамья

Всегда прохожего ждала.

Орех шумел, в тиши стенал:

Разлука предстоит навек.

И голубь мягко ворковал:

Он беспокоился за всех…

3

Как быстро промелькнули дни,

Сложились в вереницу лет.

Дни – невозвратные они,

В них остаётся только след.

След от событий, след от дат,

Что выпадают нам в пути.

Упрямо шли иль невпопад —

Пути сначала не пройти.

Песками время занесло

И превратило бурей в прах.

И колесо, и ремесло —

Как сель, разбуженный в горах.

Пока мы живы и живём,

Перебирая дней пробег,

Мы память о добре несём,

Что сделал каждый человек…

4

Велась беседа за столом,

Журчали добрые слова

О том, о сём, и все о нём:

«Умён… разумен… голова…»

К сельчанам знал отец подход

И к заводчанам тоже знал.

Главнейшим делом был завод —

Его вершина и причал.

В округе россыпи из сёл,

Где сладкий корень вырастал.

Он осенью потоком шёл

И людям сахар отдавал…

Трудилась мама как пчела,

Свой оставляла в жизни след,

Умело женские дела

Вела – теплом был хлеб согрет.

И гибкой ивою жила,

И одиночнее перста.

Тринадцать лет нести смогла

Груз ежедневного креста…

5

И вот теперь в далёкий край

Сама решила уезжать:

«Прощай, мой дом, земля, прощай!

Прощальных слёз не удержать».

Соседки плакали в платок,

Мужчины хмурились слегка.

«Дороги доброй дай вам Бог!» —

Плыл голос Юры Снозика.

Заводит Николай движок,

Уазик двигаться готов.

Вдруг отчий вскинулся порог —

Всем не хватает слёз и слов.

Мы выезжаем из ворот,

Бежит уазик вдаль, урча,

Дорога манит и зовёт,

Слезинка пала, горяча.

Вот первый поворот, второй,

Последний взгляд на наш орех —

Ветвистой машет головой,

Собачий лай – чуть слышен брех…

6

В сосульках мартовских карниз

Роняет первую капель.

Закончен мамочкин круиз,

Осуществилась мамы цель.

Сыновний улыбался дом,

Этаж четвёртый встречи ждал.

Поведал маме за столом

О пользе нынешних начал…

Через дорогу тополя

Стояли в парке вдоль аллей,

Ветвями шумно шевеля,

Делились горечью своей.

Душа оттаяла, светла,

Сердечко ритм считало свой,

И тайна вечности звала,

Путь Млечный плыл над головой…

7

Дороги непростой изгиб

Вильнул размытою весной…

Сосновый лес к домам прилип,

Стоял подковой над рекой.

 В делах привычных город жил,

И вширь, и ввысь степенно рос

И маму обликом пленил

И стайкой беленьких берёз.

И, красоту ценя во всём,

Творила мамочка сама

И вышивала всё крестом

Шатры соборов, терема…

Как вдохновенья добрый знак

Дарила людям, не скупясь,

И тот собор, и красный мак.

Лучилась мамочкина вязь…

8

Семнадцать лет… семнадцать лет

В краю лесов, в краю озёр

Струилась жизнь, алел рассвет

И неба голубел шатёр…

Но незаметно скорость дней

Обузой тягостной ногам —

Не можем двигаться быстрей.

И трудно согласиться нам

С решеньем космоса таким,

С такою тайной бытия.

Мы потихонечку скрипим,

Как мама делала моя…

И день настал, совсем когда

Ей стало двигаться невмочь,

Угасла мамина звезда,

Никто не смог ей в том помочь.

Про возраст доктор говорил,

Он что-то бормотал под нос,

И неба ангел-херувим

Ничуть не прояснил вопрос…

9

ОНА – была!

ОНА – жила!

И в мир ушла иной

Июньскою порой…

Такие, в общем-то, дела.