Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк» - Альманах Российский колокол Страница 30

Бедная моя мамочка в последние месяцы беременности очень тяжело переносила жару – дело было как раз в конце июля, – она выливала ведро воды на пол и ложилась почти голенькой под стол («Как свинка», – так она рассказывала мне), чтобы словить хоть какую-то прохладу… А уж зимой! Печка топилась беспрерывно, но на расстоянии метра от неё вода в кадке с водой покрывалась плёнкой льда!

Родители рассказывали, что однажды старший сын папы от первого, довоенного брака, Олег, был приглашён к ним пожить. У Олега к тому времени сложились натянутые отношения с московской милицией, он был причислен к категории шпаны и вынужден был срочно ретироваться из Москвы к отцу на Байкал, где его ждали совсем не московские условия, спартанский образ жизни и молодая мачеха, то есть вторая папина жена… Свободолюбивая душа моего старшего единокровного брата Олега не выдержала такой напасти, и однажды зимой он, прихватив из дома все сбережения и все тёплые вещи, чтобы обменять их на деньги на железнодорожных станциях, сбежал в Москву. Так родители в течение трёх дней сидели взаперти дома, пока служащие не хватились командира, поскольку выйти наружу в такой жуткий мороз без специальной одежды не представлялось возможным…

– Папа! У нас родилась дочка!

В свой первый дом я попала больше чем через неделю. Нет, не подумайте, со здоровьем всё было хорошо, благодаря крепким генам мамочки и особенно папочки, но в одно и то же время с мамой рожала бурятка из дальнего стойбища. Она «нагуляла» ребёнка от солдатика и не собиралась его забирать.

Ребёнок был смуглым, узкоглазым, родился с чёрными волосами и с седой (!) белой прядью через всю голову… Сердце мамы не вынесло – и она решила его забрать. А тем временем, пока оформляли документы моему потенциальному молочному брату, кормила нас обоих, благо молока было с избытком, ещё и сцеживала! Но в последнюю минуту всё разладилось: бурятка вернулась за ребёнком, упала в ноги врачам, поцеловала маме руки и забрала сына. Я часто думаю, как было бы здорово, если бы в нашей семье остался роскошный узкоглазый мальчик-бурят! Жизнь, наверное, была бы ещё богаче и непредсказуемее…

Вопрос имени деморализировал и втянул в бесконечные дискуссии весь состав аэродрома! Чего только не предлагали! Но папа был непреклонен: только Виктория! Дело в том, что в это время английские докеры в каком-то там порту добились какой-то там победы над дирекцией порта и все газеты чернели заголовками: Виктория! Виктория! Победа, значит. Как истинный московский (читай: английский) джентльмен, мой политически подкованный папка не мог обойти этот факт… Так меня назвали редким в Бурятском автономном округе именем Виктория и торжественно встретили на военном аэродроме всем составом, несомую на руках счастливой мамой-хохлушкой…

Глава вторая

Одиссея папы Яна

До того незабываемого в жизни моих уже немолодых, по тогдашним меркам, родителей дня, когда бог послал им в моём лице позднего и любимого ребёнка, у каждого из них уже был за плечами богатый жизненный опыт и своя одиссея. Особенно у папы Яна.

Место моего появления на свет было выбрано не самое подходящее – в богом забытой дыре в Забайкалье, в доме, где писатель-демократ Чернышевский отбывал когда-то ссылку, о чём я рассказывала в предыдущей главе. Папка был уже в больших воинских чинах. Больших настолько, насколько позволяла «пятая графа», как шутя любил приговаривать папа, – графа национальности в паспорте…

В доме его родителей было идеально чисто и вкусно пахло клёцками. Мама моего Янчика – а тогда его звали Иосиф – плавно, но быстро передвигалась по дому, несмотря на необъятные размеры.

– Йоселе-Йоселе, и где ты вечно пропадаешь? – причитала моя бабушка, выискивая неугомонного, самого младшего, рыжего веснушчатого мальчишку.

– Все дети как дети, а ты – скочим (сорванец – идиш], каких еще поискать!

– И что из тебя вырастет? Что тебе положить – лапшу или суп с клёцками?

Бабушка обладала невероятными достоинствами в виде необъятного бюста, вскормившего семнадцать (!] детей; непревзойдённых кулинарных способностей, позволявших ей из одной курицы готовить семь блюд, чтобы накормить всю свою семью; и огромной любви и терпения, которые позволяли ей достойно содержать дом со всем этим выводком и мужем-сапожником.

Дед был честным и бедным, соблюдал традицию, искренне молился своему богу и любил пропустить рюмочку после трудов праведных. Он давно смирился с главенствующей ролью жены в доме, не вмешивался ни в какие дела, хотя бабушка искренне почитала мужа и подчёркивала важность его слова и его присутствия.

Типичная еврейская семья в типичном еврейском местечке в Белоруссии. Нетипичным было лишь то, что из этого огромного количества детей вышло пять человек высшего комсостава Красной армии. Старший брат папы, дядя Семён, станет впоследствии одним из первых комиссаров конницы Будённого, о нём будут писать книги. Забегая вперёд, скажу, что папа будет стоять у истоков Звёздного городка. Один из старших братьев будет всю жизнь играть на трубе в Большом театре. А когда их городок оккупируют фашисты, то всех их, всю семью, всех, кто не уехал, не удрал, не призвался в армию, включая деда и бабушку, немец выведет на центральную площадь местечка и закопает живыми в большой, специально для этих целей вырытой яме, на глазах других местечковых жителей, за тех самых пятерых офицеров… По доносу. Я знаю, что сейчас на этом месте соорудили стелу в память о семье моего папки. Я там не была. Больше, к сожалению, мне ничего не известно.

Но вернёмся в тот день, когда бабушка безуспешно пыталась отыскать своего младшенького – Йоську. А Йоська тем временем, прихватив из дома немного хлеба и сахара, спал на верхней полке поезда, уносившего его из родительского дома в такую желанную Москву! И вправду – «скопим».

В Москве в то время начиналось строительство метрополитена. Требовались рабочие руки, строительный материал, мозги. Йоська сколотил бригаду из такой же, как он сам, шпаны, приехавшей в Москву за счастьем и удачей, придумал способ очистки выжиганием старых заброшенных склепов на безымянных кладбищах и, поставляя строительные каменные плиты подрядчикам метрополитена, сумел заработать неплохие деньги.

Подавая документы в машиностроительный техникум на дневное отделение, ясно понимал, что, если вместо Иосифа он назовётся Яном, его шансы на успех увеличатся…

Бог дал ему мозги. Я всегда шучу, что если бы у меня было хотя бы пять процентов его способностей, то я была бы