Традиции & Авангард. №1 (4) 2020 - Литературно-художественный журнал Страница 21

– Александра, знакомься, это Марат Жанатович Жаксыбаев, – представил я своего друга.

– Жаксыбаев? – переспросила девушка. – Автор «Бега по краю дождя»?..

– И еще огромного множества романов, – утвердительно кивнув, подтвердил Марат и не забыл похвалить себя.

– Ой! – ойкнула девушка, прикрывая рот ладошкой и расплываясь в счастливой детской улыбке.

– Ну, вот и познакомились, а теперь давайте поскорее в машину. Может, повезет, и мы проскочим пробки, – улыбаясь так, словно неизвестный дядя подарил мне ключи от новенького «мерседеса» и огромной квартиры в центре города, поторопил я Марата и Александру.

В полном молчании мы сели в салон автомобиля и поехали в сторону дома девушки.

Александра молчала, словно воды в рот набрала, и лишь растерянно смотрела на сидящего возле нее ее любимого писателя. Поняв, что так они могут промолчать долгое время, я заговорил с ними о книгах. Заметив, что это не сильно раскрепостило их, я перевел тему на то, что Марат хотел предложить девушке стать критиком его новой книги. Он быстро ожил и стал объяснять Саше, что от нее требуется. Уточнив все, Марат даже стал записывать на задней стороне последней страницы вопросы, которые его интересовали как автора. Дальше до дома девушки они ехали, разговаривая между собой, я же постепенно начал понимать, что ревную. Вся эта идея показалась мне глупой, и вообще – я расхотел показывать Марату, где живет девушка. И так он узнал о ней многое, в том числе и место ее работы, и домашний телефон. Улыбнувшись своему глупому чувству ревности, на которое я не имел и капельки права, ведь с Сашей мы были чуть больше, чем просто знакомые, и чуть меньше, чем близкие друзья, я поставил альбом своей любимой группы и стал тихо подпевать песням, стараясь отвлечься. Все было логично, но сердце обливалось слезами и требовало от меня, чтобы я выбросил этого писателя за шиворот из машины на полном ходу. «Ты ей не нужен! Смотри, как она общается с этим писателем, а ведь у него хватило мужества напечататься, в отличие от некоторых! Она с ним разговаривает так же, как и с тобой! Если ты сейчас исчезнешь, она и не заметит! Ты для нее ничем не лучше всех остальных, просто ты с ней уже знаком. Никакой симпатии!»

Мотнув головой, я вжал педаль тормоза в пол, так как впереди идущий автомобиль вдруг передумал ехать прямо и, резко сбросив скорость, стал входить в поворот.

– Что делают! – ворчливо пробормотал Марат. – Ни стыда ни совести, хоть бы поворотные огни включил, что ли…

– А! – махнул я рукой. – Не обращайте внимания! Будете ездить за рулем, через неделю привыкнете…

– Да, Вик, ты у нас спокойный, как удав, – рассмеялся он. – Я бы, наверное, каждому такому идиоту по лицу давал, чтоб в следующий раз несколько раз подумал о других перед тем, как совершать что-нибудь в этом духе…

– Зачем сразу драться? – полюбопытствовала Александра. – Лучше как Виктор – просто не обращать на них внимания.

– Может быть, – согласился Марат. – Давайте купим что-нибудь к чаю, а то как-то неловко с пустыми руками-то…

– Да вы что! – возмутилась Саша. – Не каждый день ко мне в гости приходят известные писатели… Оставьте! Кстати, а почему вы так любите трагические финалы в своих романах?

– Такова жизнь…

Марат прав: трагическая концовка – это не прихоть писателей, а реальность жизни. Когда сильно любишь, обязательно либо любовь безответная, либо с твоей половинкой или с тобой что-нибудь да должно произойти, поэтому мы любим одних, а живем с другими. Как сказал один литератор: «Никогда нельзя путать любовь и сон с привыканием и реальностью…»

Пробки, к счастью, хоть и были, но такие, что автомобили все-таки медленно, но двигались, поэтому через каких-то полтора часа мы добрались до Сашиной пятиэтажки. Автомобиль я остановил, как всегда, как можно ближе ко двору девушки, но не заезжая, так как ремонт ходовой – удовольствие дорогостоящее. Пока я закрывал автомобиль, Александра вместе с Маратом скрылась в подъезде. Закрыв автомобиль, я еле-еле переборол желание уехать домой, чтобы напиться и забыться, так как сердце стало болеть так, словно кто-то безжалостно колол его острыми иголками каждую секунду. Успокоив себя, я все-таки направился к дому, решив, что если почувствую себя лишним, то как можно скорее найду причину и уеду домой.

Догнал я их уже в квартире. Марат успел разуться и с интересом смотрел на брата Александры, который вышел встречать сестру и ее гостя, скорее всего, ожидая меня.

– Здорово, – произнес я, зайдя в коридор и протягивая руку парню, – знакомься, это мой друг, писатель – Марат Жанатович Жаксыбаев. Не знаю, читал ты его произведения или нет, но они весьма интересно написаны… Кстати, если не читал, то есть не слушал, то мой подарок все исправит. Держи…

Протягивать пакет с дисками было глупо, ведь Михаил просто не видел, где он находится, поэтому я просто подал ему в руку. Он засиял чистосердечной благодарной улыбкой, такой же очаровательной, как и у его сестры. Да, если бы Миша был здоров, то, скорее всего, ему бы завидовали все его сверстники, так как к таким красавцам девушки просто липнут, а остальных не замечают. К сожалению, это я знал по собственному опыту, так как был в толпе тех, которые с завистью наблюдали за подобным. Марат, заметив, что брат Александры слепой, как-то растерялся и стал просто смотреть на меня – на то, как я разговариваю с ним, как с видящим. Когда я предложил Мише отправиться в его комнату, чтобы прочитать ему названия книг, которые смог достать, Марат отправился к Александре, которая в это время быстро орудовала на кухне.

Сердце больно кололо, особенно когда с кухни слышался счастливый смех Саши, и я все сильнее и сильнее старался взять себя в руки, чтобы не уйти, хлопнув дверью. Миша был в восторге от моего подарка, и, когда я закончил читать список принесенных дисков, он протянул мне руку в знак благодарности и попросил поставить в проигрыватель диск на мой выбор. Недолго думая, я поставил диск с лучшими произведениями величайших композиторов. Акустическая система у него была дорогостоящей, поэтому звук был такой, словно перед нами сидели сами композиторы и исполняли свои произведения собственноручно.

– Красивая музыка! – произнес присоединившийся к нам Марат, садясь в кресло. – Правда, слишком депрессивная… Хотя, конечно,