ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 02 - Валерий Иванович Гуляев Страница 20

Стоит ли удивляться, что человек всегда ведет. здесь со змеями беспощадную борьбу, борьбу на уничтожение. Однажды я сам был свидетелем такого случая. У нас на раскопках рабочие откопали в заброшенной старой норе живую гюрзу — опаснейшую, ядовитую тварь, толстую, около метра длиной, с маленькой треугольной головкой. Стояла прохладная погода. И змея была какая-то вялая и неагрессивная. Рабочие, вооружившись лопатами и палками, столпились вокруг полусонной рептилии и для забавы стали довольно беззлобно тыкать ее со всех сторон — кто чем мог. И вдруг Аббас Бабанет, самый оборванный и тщедушный из всех наших земленосов, человек старый и больной, весь набычился, рассвирепел и, схватив острую штыковую лопату, буквально за несколько секунд изрубил змею на куски. Кто знает, может быть, в его роду тоже были укушенные змеей?

Конец — всему делу венец

Работы на Ярым-тепе-2 продолжались уже восьмой год. Все глубже уходили в толщу древнего холма строгие квадраты раскопов. Вот пройдено пять метров культурного слоя (если считать от вершины телля — так называемой нулевой точки), шесть, шесть с половиной, а находки все идут и идут, и притом какие находки! Нижние напластования холма — самые интересные для исследователя, ведь это начальная стадия в жизни древнего поселения. Именно здесь первые халафские колонисты заложили фундаменты своих домов и святилищ. Именно сюда, к материку, уходят и основания многих ям, хранящих на дне интереснейшие наборы наиболее древних вещей.

С большим нетерпением ждали все мы — и археологи, и рабочие — появления в раскопе материка — слоя земли, который не содержит следов человеческой деятельности. Наконец в 1975 году в одном из ре-сятиметровых квадратов нашего раскопа на глубине 680 сантиметров от вершины холма мы вышли на материк. И можно понять нашу общую радость, когда, словно с каравеллы первопроходцев эпохи Великих географических открытий, вдруг раздался громкий крик Халафа Джасима: «Джабалия, дохтур! Мия биль мия, аку джабалия!» (Материк, доктор! Несомненный материк!). Потом материк появился и на других участках. Работы на огромном, в 600 квадратных метров, раскопе явно близились к концу. Наконец-то итоги восьмилетних работ на халафском телле Ярым-тепе-2 предстали перед нами особенно внушительно и наглядно: пробита вся многометровая толща культурного слоя, и история одного безымянного земледельческого поселка на севере Месопотамии читалась теперь нами достаточно уверенно.

И если бы меня спросили тогда о наиболее сильном моем впечатлении от зрелища раскопанного телля, то я без колебаний ответил бы так: стабильность и преемственность в развитии культуры халафского поселка на всем протяжении его существования. А существовал он по меньшей мере два или три столетия. Большие толосы возводили всегда примерно на одной и том же месте, определенном традицией, так что если посмотреть на высокую стенку борта раскопа, то они образуют как бы единую колонку, незначительно отклоняясь в ту или иную сторону. Точно так же жители поселка совершали в одном определенном месте захоронения умерших детей, рыли хозяйственные ямы, возводили печи для обжига керамики. Налицо преемственность в формах и орнаментации керамики, домостроительства, ритуалах.

Но самое поразительное состоит в том, что очень близкий хозяйственно-бытовой уклад жизни мы можем и по сей день наблюдать в многочисленных мелких деревушках, окружавших наш телль в Ярым-тепе: здесь и сходные с древними глинобитные дома из сырцового кирпича, и куполообразные печи-тануры для выпечки хлеба, и отдельные приемы хозяйственной деятельности. Именно эта удивительная живучесть древних культурных традиций и позволяет нам сейчас совершить увлекательное путешествие во времени и с помощью ученых перекинуть невидимый мост в ту отдаленную эпоху, когда на туманном горизонте месопотамской доистории появились первые оседлые культуры земледельцев.

Хассуна и Халаф: проблема взаимосвязи

После того как археологи выявили и частично раскопали несколько памятников хассунской и халафской культур, возник вопрос об их соотношении во времени и пространстве. Собственно говоря, с самого начала считалось, что хассунские телли — более ранние, нежели халафские. Но точный их хронологический диапазон и взаимосвязи долго оставались неизвестными.

Наши работы в Ярым-тепе на холмах номер один и номер два отчетливо показали. что между Хассуной и Халафом не было никакой культурной преемственности. Налицо — полная и резкая смена одной, более ранней традиции (хассунской) другой — пришлой и чуждой (халафской). Эти различия проявляются и в разной по стилю керамике, в типах статуэток, в характере домостроительства (прямоугольные хассунские и круглые халафские жилища). Более того, на вершине холма Ярым-тепе-1 был обнаружен могильник халафского времени, с типично халафскими вещами. Естественно, что появиться там он мог только в том случае, если хассунское поселение было уже давно заброшено.

Позднее нам удалось обнаружить остатки небольшого хассунского телля под мощной толщей отложений холма Ярым-тепе-2. В 1976 году, когда наши работы на этом халафском поселении подходили к концу, в самой южной части раскопа на значительной глубине среди типично халафской керамики стали вдруг попадаться отдельные черепки хассунской глиняной посуды. Я тщательно фиксировал каждую такую находку, и вскоре картина прояснилась: все хассунские черепки были найдены на глубине от 540 сантиметров и ниже и только вдоль южной кромки раскопа. Далее счастливый случай позволил нам наткнуться на целую вымостку из крупных фрагментов хассунской керамики размерами примерно один метр на 70 сантиметров непосредственно в «предматериковом» нижнем слое. Это могло означать лишь одно: наш раскоп задел, вероятно, южную кромку более раннего хассунского холма сравнительно небольших размеров. И проверить данную идею можно было только с помощью дополнительных исследований.

Полевой сезон 1976 года подходил к концу. Через две недели нам предстоял отъезд на родину. И я решил сделать скачок на 25–30 метров к югу от основного раскопа и заложить там пробный шурф. Холм здесь уже почти заканчивался, и мощность культурного слоя составляла чуть более двух метров от поверхности до материка. Стратиграфические шурфы копаются археологами обычно «по штыкам», или по искусственным слоям, на высоту штыковой лопаты, то есть на 20–25 сантиметров. Верхние три штыка в моем шурфе содержали керамику нововавилонского и парфянского периода (VII век до н. э. — начало н. э.), потом пошел халафский материал. Первый хассунский черепок попался только в шестом штыке. С восьмого штыка Хассуна стала явно преобладать над Халафом. Потом мы наткнулись на довольно мощную стенку круглого здания (толоса), под которым шел тонкий слой, содержавший только хассунские находки. Итак, цепь