Альманах «Российский колокол» №3/1 2019 - Альманах Российский колокол Страница 16

Именно он организовал и обеспечил уничтожение всей дореволюционной интеллигенции. Спастись повезло лишь тем, кто эмигрировал из страны.

Расстрельные команды ЧК формировались из мадьяр, китайцев, эстонцев, латышей, финнов, бывших военнопленных немцев и австрийцев и разного рода «отморозков», в том числе и русских, не отличающихся нравственными устоями и способных за паёк выполнять эту грязную работу.

Уважаемый читатель! Позвольте вернуться в Нерчинский Завод описываемой поры.

Присланный из Управления Госполитохраны ДВР (Дальневосточной Республики) в помощь местному Ревкому чекист, бывший латышский стрелок Пейкнис, сносно владеющий русским языком, работавший до призыва в царскую армию учётчиком на рижской живодёрне, аскет и садист с бесцветными глазами на каменном лице, устроил на совещании в Ревкоме разнос за излишний либерализм в борьбе с «контрой». Имеющийся на руках мандат за подписью Представителя ВЧК по Сибири Павлуновского вселял в него чувство решительности и вместе с тем полной безнаказанности за жестокость порученных ему мер по борьбе с врагами Революции.

– Почему до сих пор не расстреляны арестованные пособники семёновцев? – вопрошал он, обращаясь к местным чекистам и к начальнику милиции, вперяя в них свой пронизывающий взгляд, не сулящий ничего приятного.

– Разбираемся. Ведём расследование, – робко отвечали те, отводя взоры от сверлящих глаз нового начальника.

– Какое ещё, к чертям, расследование! Вы что тут, совсем не в курсе требований текущего момента? Товарищ Ленин требует расстреливать врагов, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты. Вы мне тут ещё про буржуазное гнилое судопроизводство поговорите! Вот вам секретная инструкция от 17 мая 1918 года «Об уничтожении лучших и талантливейших представителей старой России», утверждённая товарищем Дзержинским. Прослушайте, распишитесь, что ознакомлены, и выполняйте. За разглашение – расстрел!

При этом он обвёл тяжелым взором всех присутствующих и продолжил:

– Итак, слушайте текст: «…Наша месть не должна знать ни жалости, ни пощады к врагам Революции. Вековечный наш враг – рабская Россия, униженная, оплёванная, опозоренная самим же русским племенем.

Мы должны усилить среди тёмной массы рабочих и крестьян вражду и ненависть, побуждать их к классовой борьбе, к истреблению культурных православных ценностей, заставить их слепо идти за нашими вождями. Мы заставим Россию плакать слезами горя, нищеты и национального унижения. Мы должны уничтожить всех лучших и талантливейших из них, чтобы лишить рабскую Россию её просвещённых руководителей. Этим мы устраним возможность восстания против нашей власти…» [Архив ФСК в С-Петербурге. Дело «Каморры народной расправы». Том 3, л.136)

Теперь слушайте указание тофарища Лациса: «Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Поэтому не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый словом и делом действовал против Советской власти. Первый вопрос – к какому классу он принадлежит, какого образования и профессии. Эти вопросы должны определить его судьбу. В этом смысл Красного террора».

А теперь поясняю, что все бывшие образованные интеллигенты из дворян, мещан, офицеры, купцы, священнослужители, зажиточные казаки, кулаки, а заодно и спекулянты и прочие сочувствующие старой власти элементы должны быть уничтожены. Иначе они снова распространят свою идейную заразу в народе, и он сметёт нашу власть. И тогда жертвы Революции будут напрасны.

– А как же быть с врачами и учителями? – спросил председатель Ревкома. – Ведь без них нам ну никак не обойтись.

– Проверить на лояльность и при необходимости расстрелять. Революция выучит новых специалистов из пролетарских низов. В России талантов не перечесть. А тех, кто сейчас находится под арестом, ночью расстрелять. В том числе и всяких мелких уголовников. И никаких формальностей! По законам Революции и военного времени! Обвинение стандартное: одним – саботаж и контрреволюционная деятельность, а другим – хранение оружия и подготовка восстания с целью свержения Советской власти. Расстрел оформим решением Тройки. Во избежание паники и беспорядкоф каждого приводить отдельно и ликвидировать в специальном, глухом и изолированном помещении. Список должен быть составлен и утверждён на ликвидацию через два часа. Зафтра арестовать ещё десять контрикоф и в первую же ночь расстрелять. В Госполитхране республики ждут результат. Промедление расценивается как контрреволюционный саботаж со всеми выводами. Вопросы есть?

– Вопрос есть, товарищ Пейкнис, – обратился к нему начальник милиции. – Сейчас зима уже проморозила землю на метр и более. Ямы придётся готовить долго. К ночи не успеем. Может, трупы увезти в лес и там сжечь?

– Старые заброшенные шахты поблизости есть?

– Есть Петровская шахта между Михайловной и Горным Зерентуем. Заброшена полвека назад. И глубина около семидесяти метров. Вокруг – ограждение от скота. Мы ею однажды пользовались.

– Вот и сбрасывайте туда трупы до самой весны. А потом подорвите, чтобы и следов не осталось, да и вонь от разложения трупов по окрестностям не будет разноситься. Ещё вопросы есть?

Вопросов не последовало. Все присутствующие хоть и имели военный опыт и убивали своих врагов на полях сражений, но в этот раз были подавлены присутствием человека, от которого веяло дыханием Смерти. Перед ними сидел сам Люцифер в человеческом облике, взгляд которого вызывал холодок в груди и между лопаток.

– Ну, если вопрософф нет, токта за рапоту, тофарищи. – От удовольствия Пейкнис перешел на прибалтийский акцент и закрыл совещание.

К полуночи все узники, кроме нескольких уголовников, без суда и права на обжалование были расстреляны. Перед расстрелом их раздевали догола. Одежда и бельё конфисковывались на нужды Революции. За ночь автомашина сделала два рейса к Петровской шахте. Погрузкой и выгрузкой трупов занимались арестанты из уголовников. Когда они сбрасывали последний труп, то китайцы из конвойной команды открыли по ним огонь и столкнули в ствол шахты.

Пейкнис после рапорта об исполнении остался доволен и потребовал ускорить ликвидацию остальных классово чуждых элементов.

Уже к вечеру, как того и требовал высокопоставленный эмиссар, было арестовано ещё десять представителей ненавистного старого режима и среди них, просто так, для счёта, почти выживший из ума Посвистунчик, в отношении которого в решении Тройки указали, что он призывал жителей города восстановить монархию в стране, насвистывая царские марши. Всех их свезли в один из уцелевших казематов Зерентуйской тюрьмы, где они, обращаясь друг к другу по поводу ареста, выражали недоумение, считая это ошибкой, и робко надеялись, что власти разберутся и их в конце концов выпустят.

Верный традиции никогда не унывать, старик Посвистунчик, желая сохранить бодрость духа в себе и в отчаявшихся от горя узниках, сидя