Голландские дети спят всю ночь - Виктория Хогланд Страница 6

Оксана Корзун, автор книги «Как переехать в другую страну и не умереть от тоски по родине», утверждает, что существует четыре стадии адаптации. После первого, эйфорически-туристического, вполне логично наступает спад. Постепенно начинает нарастать раздражение и фрустрация. Мы смотрим на новую культуру сквозь «старые очки», ядовито комментируя различия. К этому моменту уже поднакапливаются трудности или нерешенные бытовые вопросы, что ситуации не помогает. Расхожая фраза «не путайте туризм с эмиграцией» несет в себе гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд.

От себя добавлю, что очень часто мои «коллеги» по (не)счастью застревают в вязком болоте недовольства надолго, что не оставляет им никакого пространства для маневра. Они находят единомышленников, собираются небольшими группками и брюзжат. Поводов предостаточно: шубу из норки с песцовым воротником не наденешь, медицина ужасная, люди закрытые, а груднички ползают по улицам без штанов и не в шапке. Именно на этом этапе несчастные страдальцы отказываются учить язык. «Часто это может быть связано с тем, что человек не принимает новую жизнь, боится коммуникации с местным населением, приписывая ему враждебные качества – отчуждение, высокомерность, закрытость. Незнание языка выступает защитным барьером – я вас не понимаю, значит, и обидеть вы меня не можете», – поясняет Оксана Корзун.

«В Голлаше (как мы тут ее ласково называем) меня вдруг резко все стало раздражать: и хрюкающий язык, и сдержанный менталитет голландцев, и их прямолинейные, иногда откровенно грубые шутки, и холодрыга в доме и в офисе, и отсутствие понимания со стороны окружающих, и маленький провинциальный городок, где в то время жил муж. На работе прикалывались над моим русским акцентом, друзья мужа при каждой встрече вспоминали про водку, я ужасно мерзла и скучала по всему своему – по той уютной радостной жизни, которую я зачем-то оставила и променяла непонятно на что…» – признается Ольга Вай.

Очень вероятно, что пиком этой фазы станет падение, простите за оксюморон. Вы доберетесь до своего дна, побарахтаетесь на нем, а потом решите, хотите ли всплывать или останетесь под толщей воды симпатичной бессловесной рыбкой.

И если несчастный подопытный решил-таки, что хочет двигаться дальше, то наступает стадия номер три, а именно начинается разумное приспособление. Язык рано или поздно поддается, кассир в супермаркете прекращает смущать идиотскими вопросами, а соседка оказывается в восторге от ваших садоводческих экспериментов. Паника отступает, и будущее становится более обозримым. Постепенно вы начинаете видеть себя в новых обстоятельствах и находите в итоге свое крохотное место в муравейнике.

Могу сказать на собственном опыте, что здесь очень важен каждодневный труд. Сходить на праздник селедки, устроить барбекю для соседей, завести разговор о погоде в очереди в общественный туалет и так далее. Нужно стараться. Это не развлечения, это – работа. Что-то из этого вам понравится, что-то – нет. Я тоже не понимаю, как можно всей большой семьей запихнуться в маленький трейлер и укатить в Германию, чтобы жить там в общественном парке, а потом называть это каникулами. Но зато с удовольствием езжу на работу на велосипеде. День за днем необходимо предлагать себя новой стране, надеясь на взаимность. Мне это было сделать очень сложно, а ведь огромное количество бытовых вопросов взял на себя муж, необходимости сразу выходить на работу не было, дети еще не родились, а язык учился с удовольствием, так как люблю я это дело. Фактически идеальные обстоятельства. А я сходила с ума от растерянности, ощущения собственной ненужности и прочего, и прочего.

И заканчивается все это советом да любовью, то есть фазой бикультурализма. Мы способны оценить достоинства и недостатки нашей новой страны проживания. Без фанатизма, но и без истерики. Иными словами, ситуация стабилизируется и жить становится легче. Забавно, что, пройдя через все эти трансформации и приезжая на Родину, мы начинаем чувствовать себя немного туристами. Заново открываем красоту знакомых городов. Я, например, побежала фотографироваться с Петром Первым у Эрмитажа и радостно постить фоточки в соцмедиа. Ниже ты еще не падала, холодно сказали мне мои питерские друзья. Снобы несчастные.

Но это только мы, экспаты четвертого, пятого года, такие умные. Способны анализировать процессы, происходящие в голове, обращаться за помощью или читать специализированную литературу. А только переехав, все-все прыгают на одни и те же грабли. И скачут на них неприличное количество раз.

Факт, что простое обитание в новой среде будет жрать такое количество энергии, явился для меня пренеприятнейшим сюрпризом. За спиной осталось восемь лет интенсивной работы в корпоративном пиаре, и я радостно предвкушала свой честно заслуженный год отдыха в голландской деревне. Наконец-то у меня появится время реализовать все то, о чем давно мечталось! Вдумчиво прочитаю или перечитаю все то, до чего все не доходили руки. Например, Кастанеду, Джойса или Теодора Драйзера. Начну бегать, займусь йогой и стану совершать далекие велосипедные прогулки. Реализую, наконец, свою мечту и накачаю себе тело, как у Камерон Диас. Выучу голландский и заодно французский – времени-то навалом. Найду учителя бальных танцев. Ну, и прочий бред.

Кастанеда, ха-ха, держите меня. Бальные танцы? Я нашла учителя, да. Его звали Тони, и давал уроки он в сорока километрах от нашей деревни. Но мне было плевать. «Виктория, скажите, от меня не исходит неприятный запах? – вежливо спросил он на второй встрече. – Понимаете, мне пришлось сейчас чистить туалет, там была некоторая проблема». Шаг, приставка, шассе, поворот. Кавалеры приглашают дам, предварительно опустошив бокал шампанского и два «туалетных утенка». Больше на те танцы я не ходила.

Воспоминания первого года – какая-то необъяснимая постоянная изматывающая усталость. На физическом, эмоциональном, на всех уровнях. Было совершенно четкое ощущение, что «жесткий диск» постоянно занят обработкой огромного количества входящей информации, и потому все другие процессы очень сильно тормозят. Какой, господи прости, Умберто Эко? Меня хватало в лучшем случае на читаные-перечитаные детективы Агаты Кристи! Пробежки по утрам тоже как-то не сложились. Вернее, сложились: аккуратной стопочкой в пять лишних килограммов в различных областях моего тела.

К слову скажу, что на велосипеде я кататься тоже не умела. От слова «совсем». Зрелище панической меня, с вытаращенными глазами виляющей на велодорожке, как пьяный олень, вписано золотыми буквами в историю нашей тихой деревни. «Извините, я почти задавила вашу собаку!» – орала я на английском строгому дедушке. «Понимаете, это мой первый велосипед!» – доносил ветер мои жалкие оправдания до соседки, на которую я чуть не