Раннее христианство. Том II - Эрнест Жозеф Ренан Страница 9

Петр не был в Риме еще и тогда, когда туда был приведен Павел, т. е. в 61 году. Послание Павла к римлянам, написанное в 58 году, может служить в данном случае веским аргументом; трудно представить себе, чтобы св. Павел обращался к верующим, главой которых был св. Петр, ни словом не упоминая о последнем. Но еще убедительнее оказывается последняя глава «Деяний Апостолов». Эту главу, и особенно стихи 17-29, трудно понять, если Петр был уже в Риме, когда туда прибыл Павел. Будем же считать безусловно достоверным, что Петр не был в Риме до Павла, т. е. приблизительно до 61 года.

Но, может быть, он был там после Павла? Установить этого еще никому не удалось. Позднейшее путешествие Петра в Рим не только не имеет за собой ничего невероятного, но, напротив, многие соображения говорят в его пользу. Кроме довольно ценных свидетельств отцов церкви II и III века, есть еще три соображения, доводами которых, на мой взгляд, не следует пренебрегать.

1) Петр погиб смертью мученика. Это неоспоримо. Свидетельство четвертого Евангелия, Климента римского, фрагмента, называемого Каноном Муратори, свидетельство Дионисия Коринфского, Гая и Тертуллиана не оставляют на этот счет ни малейшего сомнения. Пусть четвертое Евангелие апокрифично и XXI глава прибавлена к нему позднее — это не играет важной роли. Ясно, что стих, в котором Иисус предсказывает Петру смерть, одинаковую с учителем, является выражением мнения, установившегося в церквах около 120-130-х годов, и что на это мнение ссылались как на всем известную вещь. Между тем, трудно себе представить, чтобы Петр принял мученичество не в Риме, а в другом месте. Преследования Нерона отличались жестокостью только в Риме. В Иерусалиме или Антиохии мученический конец Петра объясняется гораздо труднее.

2) Второе соображение основывается на гл. V, ст. 13, приписываемого Петру послания «Приветствует вас (избранная, подобно Вам) церковь в Вавилоне». Очевидно, что под Вавилоном здесь подразумевается Рим. Если послание подлинно, то слова эти имеют значение решающего доказательства; если оно апокрифично, то все-таки вывод из них не теряет своей силы. Ведь автор, кто бы он ни был, хочет убедить читателей в том, что его сочинение принадлежит Петру. И, чтобы придать более вероятия своей подделке, он, конечно, должен был расположить обстоятельства места сообразно с тем, что было известно или считалось в его время известным о жизни Петра. Если под давлением таких соображений он выставил Рим как место написания своего письма, то значит, по общему мнению считалось, что Петр жил в Риме. А согласно всем гипотезам, «Первое послание Петра» оказывается сочинением очень древним и очень скоро приобретшим большой авторитет.

3) Основные черты эбионитских «Деяний св. Петра» тоже заслуживают внимания. Они говорят, что Петр повсюду следовал за Симоном Волхвом (под которым нужно понимать св. Павла), чтобы опровергать ложное учение последнего. Липсиус с удивительной проницательностью разобрал эту легенду. Он показал, что основанием для различных дошедших до нас редакций легенды первоначально служил рассказ, написанный около 130 года. Трудно предположить, чтобы автор-эбионит этого рассказа, в такую отдаленную эпоху мог придать такой вес путешествию Петра в Рим, если бы это путешествие не было до известной степени достоверным. Эбионитская легенда должна скрывать в себе ядро истины, несмотря на все примешавшиеся к ней вымыслы. Весьма допустимо, что св. Петр прибыл в Рим вслед за св. Павлом, также, как он прибыл за ним и в Антиохию, отчасти, чтобы нейтрализовать его влияние. Миссионерская деятельность Павла и те удобства, которые евреи встречали в своих путешествиях, сделали обычными далекие экспедиции. Древнее и укоренившееся предание гласит и про апостола Филиппа, будто он прибыл в Гиераполь, город Малой Азии, и поселился там.

Итак, я считаю вероятным предание о пребывании Петра в Риме; но я думаю, что это пребывание было кратковременным и что Петр был замучен вскоре после своего прибытия в Вечный город.

III

Вы знаете, какая тайна, витает над фактами ранней истории христианства, — тайна, которую нам хотелось бы раскрыть, по возможности, во всех деталях. Смерть апостолов Петра и Павла окутана дымкой, и эту дымку никогда не удастся рассеять. Вероятнее всего, что оба апостола погибли во время массового избиения христиан, устроенного по приказанию Нерона.

19 июля 64 года в Риме вспыхнул необыкновенно сильный пожар. Он начался в той части Большого цирка, которая соприкасается с Палатином и Целием. В этом квартале было много лавок с легко воспламеняющимися веществами, и огонь распространился здесь с ужасающей быстротою. Отсюда он обошел вокруг Палатина, опустошил Велабр, Форум, Карины, перебрался на холмы, сильно повредил Палатин, снова спустился в долины и в течение шести дней и семи ночей пожирал тесные кварталы, прорезанные кривыми улицами. Массовым разрушением зданий у подножия Эсквилина удалось остановить огонь на некоторое время; но затем он снова вспыхнул и продолжался еще три дня. Число погибших было велико. Из четырнадцати частей, составлявших город, три были совершенно разрушены; от семи остались только почерневшие стены. Рим представлял собою город очень сжатый, с густым населением. Несчастье было ужасно, и подобного ему еще не бывало никогда.

Когда вспыхнул пожар, Нерон был в Анции. Он вернулся в город лишь в тот момент, когда огонь уже приближался к его «временному» дворцу. Спасти что-либо от пламени не было никакой возможности. Императорские дворцы на Палатине, самый «временный» дворец вместе со всеми пристройками, весь квартал — все было разрушено. Нерон, по всему было видно, не особенно дорожил спасением своей резиденции. Его восхищал величавый ужас зрелища. Позднее предание рассказывало, будто, взобравшись на башню, он смотрел оттуда на пожар и в театральном костюме, с лирой в руках, размером античной элегии воспевал разрушение Илиона.

Такова была легенда, плод времени и последовательных преувеличений. Но пункт, в котором сразу сошлись все мнения, это — что город был подожжен по приказанию Нерона или, по крайней мере, что его делом было возобновление пожара, когда он уже готов был угаснуть.

Подозрения подкрепило то обстоятельство, что после несчастья Нерон, под предлогом уборки развалин, как бы желая расчистить место их владельцам, приказал на свой счет вывести остатки от пожарища; при этом никому не было дозволено к ним приблизиться. Дело пошло еще хуже, когда увидели, что император извлекает выгоду из разорения родного города, когда увидели, что новый дворец Нерона, этот «золотой дом», с давних пор служивший игрушкой его больного воображения, поднимался на месте старой, временной резиденции, увеличенный тем пространством, которое расчистил пожар. Стали думать, что Нерон хотел приготовить