Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина Страница 6

с епископом Ростовским Кириллом. В остальных случаях, судя по летописям, митрополит рукополагал единолично как до, так и после 1273 г., несмотря на требование правила Ап. 1, чтобы в епископской хиротонии принимало участие не менее трех архиереев [Бенешевич, 1906, с. 62]. Очевидно, это оставалось невозможным на протяжении долгого времени после Батыева нашествия. Если это так и летописи не умалчивают об участии в хиротониях иных епископов, то рукоположение епископа Серапиона выделяется соборностью.

Однако самым необычным было посвящение епископа. Наиболее ранние Троицкая и Симеоновская летописи сообщают, что Серапион был поставлен «епископом Ростову, Володимерю и Новугороду» [ПСРЛ, т. 18, с. 74; Приселков, 2002, с. 332][19]. Такой перечень кафедр (три вместо одной, причем на двух из них сидели здравствующие епископы) изумлял средневековых книжников так же, как и современных исследователей. Пытаясь обойти противоречие, книжники редактировали известие, изменяя список кафедр: «Володимеру и Суздалю» [ПСРЛ, т. 15, с. 404; т. 20, с. 168; т. 23, с. 89], «Ростову и Владимиру» [Там же, т. 30, с. 95], «Володимерю, Суждалю и Новугороду Нижнему» [Там же, т. 25, с. 151]. Н. М. Карамзин, цитируя известие по Троицкой летописи, предлагал под Новгородом понимать Нижний Новгород [Карамзин, 1833, с. 26 (второй нумерации), примеч. 143]. Однако для XIII столетия нет ни одного известия о Нижнем Новгороде как церковном центре. Казалось бы, сходные известия нередко встречаются на листах летописей, например, о поставлении в 6736 г. (1228) Митрофана епископом «Суздалю и Володимерю и Переяславлю» [ПСРЛ, т. 18, с. 53]. Однако это обманчивое сходство: во всех подобных известиях называются крупные центры той же епархии, в которых находились кафедральные соборы и митрополичьи подворья, а не центры разных епископий.

Учитывая, что позднейшие летописи варьируют сочетание тех кафедр, которые одинаково названы в двух старших летописях, нет оснований для использования каких-либо интерполяций. Можно полагать, что митрополит Кирилл хиротонисал Серапиона, поручив ему три кафедры: Владимир, Ростов и Великий Новгород в присутствии Ростовского и Новгородского архиереев. При этом в постановлениях собора 1273 г. для епископа Серапиона указана единственная кафедра – Владимир[20]. Очевидно, именно она являлась главной в этом списке – той, которая именовалась в чине хиротонии; подобно тому, как для епископа Феогноста назван лишь Переяславль, а Симеон указан как епископ Полоцкий.

Этому можно найти единственное объяснение: митрополит Кирилл выбрал Серапиона митрополичьим экзархом. На Руси с ранних времен были известны «владычные наместники», многократно упоминаемые в текстах XIII в., однако их деятельность ограничивалась административными и судебными задачами[21]. Наместники ни разу не упоминаются в качестве священнослужителей, выполняющих функции архиерея.

Экзарх как особое должностное лицо не упоминается в древнерусских текстах; даже в переводной литературе до XVI в. этот грецизм появляется лишь однажды, в Древнеславянской редакции Кормчей книги [Срезневский, Материалы, т. 1, ч. 2, с. 822; Бенешевич, 1906, с. 120][22]. Однако в тексте греческого номоканона слово ἔξαρχος встречалось чаще, и во всех остальных случаях оно переводилось как «начальник» [Максимович, 2010, ч. 1, с. 151; ч. 2, с. 405]. Выражение ὁ ἔξαρχος τῆς διοικήσεως и ὁ ἔξαρχος τῆς ἐπαρχίας встречается в греческом тексте в правилах 4 Всел. 9 и 17, а также Сард. 6, причем при переводе последнего правила понятие «экзарх» было раскрыто: «глаголю епископа митрополиискаго» [Бенешевич, 1906, с. 284, 13–14]. В правилах 4 Всел. 9 и Сард. 6 часть текста, упоминающая об экзархах, исключена редакторами. Это позволяет предполагать, что, ставя епископа Серапиона надо всеми действующими епископиями северной части Киевской митрополии, Кирилл действительно намеревался дать ему статус «начальника (экзарха) диоцеза, епископа митрополитского». Необходимость возвести будущего экзарха в сан архиерея, чтобы он мог совершать всю полноту священнодействий, а не ограничивался функциями наместника, вершившего митрополичий суд, понудила Кирилла возобновить еще одну вдовствовавшую со времен Батыя епископию – Владимирскую. В этом не было необходимости, пока сам митрополит находился во Владимире почти постоянно.

Очевидно, долгое пребывание Кирилла во Владимире сделало Киевский престол титулярной митрополией. В этом не было ничего необычного в XIII в., когда постепенный захват османами одного восточного города за другим превратил в титулярные целый ряд восточных патриархатов и епископатов; после взятия Константинополя крестоносцами в 1204 г. вплоть до 1261 г. Константинопольские патриархи, жившие в Никее, также были титулярными. Однако в конце жизни Кирилл решил вернуться в город, где находился престол митрополии; именно с этим решением, надо полагать, связано его намерение поставить Серапиона над епархиями в Северо-Восточной Руси и Новгороде, поскольку в эти земли сместился центр политической жизни.

Плану митрополита не суждено было сбыться. Серапион умер через год, и нового епископа Феодора Кирилл поставил в 6784 (1276) г. только во Владимир, не делая больше попыток установить общее управление северными епархиями. В 1274 г. в Новгороде появился новый епископ Климент; Сарайский епископ Феогност находился в Константинополе на соборе; с Ростовским епископом Игнатием митрополит Кирилл, возможно, был в натянутых отношениях, если учесть острый конфликт между ними в 1280 г., чуть не закончившийся для Игнатия лишением сана. Можно предположить, что даже если митрополит хотел сделать еще одну попытку поставить экзарха, в 1276 г. он уже не мог рассчитывать на столь твердую поддержку епископов, как в 1273 г.

Собор 1273 г. и нерешенные вопросы

Церковный собор во Владимире, состоявшийся в 1273 г.[23], был единственным в Киевской митрополии, постановления которого были записаны в виде актов, с формуляром, близким к актам Константинопольских синодов. Подобные соборы, деяния которых были бы зафиксированы, неизвестны вплоть до XVI в., когда в Москве был созван собор в 1503 г., а затем Стоглавый собор в 1551 г., а в Великом княжестве Литовском – собор в Вильно в 1506 г. В XVI столетии, после многочисленных дипломатических контактов с Римской и Османской империями, после подробнейших описаний деяний Флорентийского собора представления о документации, необходимой для сохранения принятых решений, были совсем иными, чем в более раннее время. Для XIII в. запись деяний собора была необычным явлением и не повторялась в последующие годы, например, во время собора в Переяславле Залесском в 1280 г. Стремление митрополита Кирилла подготовить акты так, чтобы они ни у кого не вызывали сомнений, проявилось как в обосновании каждого синодального решения правилами вселенских и поместных соборов, так и в intitulatio – перечне архиереев, принимавших участие в соборе. Как было показано выше, титулатура в этом перечне носит официальный характер и представляет архиерея с тем титулом, с которым он был рукоположен.

Архиерейская хиротония Серапиона, состоявшаяся перед обсуждением насущных вопросов, позволила митрополиту Кириллу увеличить до пяти число епископов на все русские княжества от Сарая до Новгорода, от Переяславля Русского до Твери: