Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина Страница 3

Это привело к нарушению всего строя церковной жизни. Два оставшихся в живых епископа не могли восстановить церковный обиход в соседних епархиях не только потому, что это было бы им не под силу, но и из-за канонических запретов: они не могли освящать церкви и рукополагать священников на соседней территории[3] и не могли поставить новых епископов, взамен погибших, поскольку для этого требовалось участие по крайней мере трех архиереев, включая митрополита[4].

В первое время после нашествия татар ведущую роль в центральных северо-восточных землях, ростовской и владимирской, играл епископ Ростовский Кирилл II. Формально его управление Владимирской епархией вступало в противоречие с церковными канонами, но фактически ситуация была безвыходной: митрополита долгое время не было, а после возвращения из Никеи около 1247 г. митрополит Кирилл несколько лет оставался в Киеве. Епископ Ростовский Кирилл управлял Владимирской епархией более 10 лет до того, как митрополит Кирилл с 6758 (1250) г. стал подолгу жить во Владимире и оттуда управлять епархией. Возможно, легкость, с которой Ростовский епископ расширил границы своей области, связана с тем, что в XII и начале XIII в. владимирские земли входили в Ростовскую епархию; при этом Владимир являлся местом постоянного пребывания Ростовских архиереев, так что Успенский собор приобрел статус кафедрального. Владимирская епископия была выделена из Ростовской епархии всего за четверть столетия до нашествия Орды, в 6722 (1214) г. [ПСРЛ, т. 1, с. 438][5]. Во Владимире успело побывать только два епископа: Симон и убитый татарами Митрофан. Память о единстве Ростовской епископии, несомненно, сохранялась. Кирилл мог полагать, что он не вторгается в чужую епархию, как это выглядело с точки зрения церковного права, а окормляет земли, искони входившие в канонические пределы Ростовской епископии.

Одно из первых действий, предпринятых епископом Ростовским Кириллом после сожжения татарами Успенского собора во Владимире, было «великое священие» Борисоглебской церкви в Кидекше. По нашему предположению, чин «великого священия» использовался для кафедральных соборов и церквей, в которых предполагалось архиерейское служение. Вероятно, Кирилл допускал, что Кидекша может стать епископской резиденцией, которая не будет столь привлекать татар, как находящиеся поблизости богатые Владимир и Суздаль [Корогодина, 2021б].

Однако воссоединения Владимирской епархии с Ростовской так и не произошло. Епископ Ростовский Кирилл действовал во Владимиро-Суздальской земле вплоть до приезда во Владимир митрополита Кирилла II в 1250 г.; с этой поры деятельность епископа Кирилла ограничилась пределами Ростовской епархии. Летописи сохранили немало известий о совместных действиях двух Кириллов: епископа Ростовского и митрополита после приезда последнего в северо-восточные земли. Положение изменилось с поставлением епископа Ростовского Игнатия, взошедшего на кафедру в 1262 г. Судя по отсутствию известий о совместных поездках и священнодействиях епископа Ростовского Игнатия и митрополита Кирилла, частых при епископе Кирилле, у нового Ростовского владыки не сложилось столь близких отношений с митрополитом, как у его предшественника. Возобновление Владимирской епископии в 1273 г. также говорит о том, что, по мнению митрополита, Ростовская епархия вовсе не вернулась к прежним границам начала XIII в.

Наконец, на сложности, возникавшие у митрополита Кирилла с епископом Ростовским Игнатием, возглавлявшим кафедру в одном из важнейших с политической точки зрения княжеств, указывает острый конфликт между ними в 1280 г., в результате которого митрополит Кирилл чуть не лишил сана епископа впервые за сорок лет архипастырства. Летописи подробно описывают конфликт, рассказывая о доносе митрополиту на Игнатия, будто бы осудившего ростовского князя Глеба Васильковича за некие прегрешения, из-за которых епископ велел перенести прах усопшего из княжеского некрополя в кафедральном Успенском соборе в Спасо-Песоцкий княгинин монастырь, где была похоронена мать Глеба Васильковича Мария Михайловна [ПСРЛ, т. 18, с. 77; т. 20, с. 169; т. 23, с. 91; т. 30, с. 96; и др.]. С. В. Городилин связывает произошедшее с династической борьбой за Ростовское княжение между наследниками князей Бориса и Глеба Васильковичей [Городилин, 2021], однако передел наследства не объясняет резкой реакции митрополита Кирилла.

Возможно, гнев митрополита был вызван не только противозаконным судом над покойным и переносом праха князя, но и вызывающей роскошью, с которой епископ Игнатий украсил ростовский собор, пострадавший от татар. Симеоновская летопись сохранила восемь известий о совершенных Игнатием княжеских венчаниях, пострижениях или погребениях с 1265 по 1278 г.[6] Такая близость к князьям, несомненно, приносила Ростовскому епископскому дому определенный доход. В том, что Игнатий брал у покойного князя Глеба Васильковича «дары», его упрекал митрополит Кирилл. Именно после смерти этого князя начался ремонт Успенского собора в Ростове. Ремонтные работы были закончены перед самым приездом митрополита; собор получил новые купола и кровлю, покрытые свинцом («оловом»), и полы, мощеные майоликовыми плитками («красным мрамором») [ПСРЛ, т. 18, с. 77; т. 20, с. 168]. В землях, где церкви помнили разорение Батыем, где положение оставалось столь тяжелым, что не было возможности заново их украшать, восстановленный собор должен был производить неизгладимое впечатление. Не только простые храмы – даже митрополичий Успенский собор во Владимире по-прежнему стоял обгоревший. Блеск и богатство ростовского собора наглядно показывали всем, где находится политический и духовный центр русских княжеств.

Было ли истинной причиной митрополичьего гнева перезахоронение князя Глеба Васильковича или неподобающее величие ростовского собора, который начинал претендовать на то, чтобы занять главенствующее место среди окрестных княжеств, однако одновременно с отлучением епископа Игнатия митрополит велел покрыть кровлю владимирского Успенского собора так же, как и ростовского [Там же, т. 43, с. 101]. К аналогичному выводу о том, что митрополит Кирилл начал ремонт владимирского Успенского собора «под впечатлением» от обновленного ростовского храма, пришел А. В. Лаврентьев [Лаврентьев, 2018, с. 185].

На протяжении более 20 лет летописи фиксируют пребывание митрополита Кирилла только в Северо-Восточной Руси с выездами в Новгород[7]. Конечно, ростовские и новгородские летописцы описывали преимущественно действия митрополита в близких им землях, поэтому мы хуже знаем киевские события. Однако летописцы тщательно фиксировали приезды митрополита, и это позволяет предполагать, что в 1250–1270-х годах митрополит Кирилл чрезвычайно редко бывал в Киеве. Первый раз летопись упоминает, что митрополит находился в Киеве, в 1273 г., когда он приехал оттуда во Владимир для хиротонии бывшего Киево-Печерского игумена Серапиона и для участия в архиерейском соборе [ПСРЛ, т. 18, с. 74]. Последние годы жизни митрополит Кирилл провел между Киевом и Владимиро-Ростовскими землями; возможно, в 1273–1280 гг. он ограничивался краткими посещениями северо-восточных княжеств[8].

Пребывание в северо-восточных землях в 1250–1270-х годах позволяло митрополиту длительное время самому решать насущные вопросы, связанные с регулированием церковной жизни в