Мировые религии и культы: главные святыни. От паломничества до религиозного туризма - Кэтрин Херлок Страница 13

этой женщины стала предпосылкой к решению выбирать женщин постарше[116]. Архиепископ Константинопольский Иоанн Златоуст в период после разрушения Дельф утверждал, что Пифия была женой Аполлона, а на треножнике своем она сидела, чтобы «принимать» его. Он утверждал: «Когда злой дух поднимается снизу и проскальзывает через ее гениталии, она наполняется безумием. Распуская волосы, она обезумевает и вещает о будущем с пеной у рта»[117]. Без сомнений, такая интерпретация происходящего больше говорит нам о добром архиепископе, чем о Пифии.

Никто не знал, как именно Дельфийского оракула посещали видения. По расхожим версиям легенд, треножник Пифии стоял над пропастью, расщелиной или пещерой. Теории о ядовитых парах, просачивающихся из разлома в земле, основаны на работах нескольких писателей I–II веков н. э., но они в значительной степени были отвергнуты, поскольку относились к поздней римской эпохе в Дельфах, да и разлом, из которого исходил пар, не был найден[118]. Однако сейсмическая активность в этом районе наблюдается, поэтому не исключено, что разлом существовал, но затем закрылся. С другой стороны, исследовавшие это место в 1990-х годах геологи сделали вывод, что известняк, на котором построены Дельфы, выделяет этилен, газ со сладковатым запахом, и этим можно объяснить видения и своего рода священный запах. Успеха эта теория имела не больше, чем любая другая.

Историю о безумии Пифии написал римский поэт Марк Анней Лукан (39–65). Причиной безумия он считал не одурманивающие испарения или священный запах, а одержимость богом Аполлоном, что было самой сутью оракула. За век до этого, в 48 году до н. э. римский военачальник Аппий Клавдий Пульхр посетил бездействовавшую к тому моменту уже несколько лет Пифию, чтобы узнать исход гражданской войны. Ее разумный ответ он не счел убедительным. Последовали угрозы. В этот момент в нее вселился Аполлон и…

…Безумьем полна, неистово мчится

Вдоль по пещерам она с волосами, вставшими дыбом,

…с затуманенным мозгом…[119]

Она опрокинула треножник, замотала головой, закружилась и начала сгорать от гнева. Аппий Клавдий посчитал, что это представление гораздо лучше, и его удовлетворило ее пророчество: в войне он впоследствии не участвовал[120].

Посетивший Дельфы во II веке н. э. греческий географ Павсаний считал, что вдохновение Пифия получала, испивая из дельфийского источника. В этом случае фантастические истории о безумно экзальтированной Пифии оказываются не вполне точными, поскольку консультации оракула были делом более спокойным и простым. Проблема в том, что большинство описывающих ритуал прорицания людей никогда не лицезрели его, не говоря уж о том, что они не бывали в Дельфах. Поэтому они в лучшем случае пересказывали услышанное из вторых или третьих уст. Плутарх же был жрецом храма Аполлона в Дельфах, поэтому он был единственным человеком, от которого можно было бы ожидать достоверных данных. И в его описаниях нет ничего о ядовитых газах и неразборчивых пророчествах. Но он написал о пневме[121] (а она может символизировать что угодно, от ветра до вдохновения), исходившей от земли и влиявшей на Пифию во многом так же, как небесные тела влияют на тех, кто читает по ним. Кажется вероятным (и удручающим) факт, что идея о безумной Пифии возникла из-за неправильно истолкованной платоновской концепции мании и других текстов[122]. А она была воспринята с энтузиазмом, ведь одурманенная жрица, изрекающая безумные пророчества, впечатляет больше, чем непримечательная женщина средних лет, просто передающая послания от Аполлона.

Главные вопросы

Слава Дельф зиждилась на репутации города: ведь лидерам можно было обратиться туда за советом о политических решениях, вопросах законодательства, социальных проблемах, шансах на войне, богах, которым следует поклоняться. А может, им просто нужно было узнать, как действовать в кризисы, чуму или голод, например. Обращение к оракулу было разумным шагом, когда требовалось принять потенциально непопулярное решение, ведь лидер мог сослаться на совет Аполлона (сочти он его приемлемым), и люди были бы менее склонны возражать.

До нас дошли сведения о вопросах людей, ведь около 600 ответов Пифии было зафиксировано: часть – в исторических источниках, другая, вероятно, – в легендах. Вопросы, касающиеся войны и государственных дел, лучше других дают понять, почему Дельфы были так знамениты. Они показывают нам, насколько важны были консультативные паломничества для принятия решений, имевших значение далеко за пределами этого городка. Однако без проблем не обходилось: доступ к оракулу строго контролировался и зависел от статуса обращающегося и, что более важно, того, откуда он приехал. Первыми в очереди были люди непосредственно из Дельф, затем шли приезжие из тех городов, кто получил это почетное право: например, из Афин или Спарты (это право можно было отозвать или восстановить в зависимости от политических отношений между городами). Следующими по приоритету шли делегации из других греческих полисов. Последними к оракулу попадали люди, чьи проблемы, вероятно, считались наименее важными. Невольно возникает вопрос: все ли люди в хвосте очереди сумели за отведенное им время получить совет, ведь они наверняка проделали долгий путь[123].

Из-за наличия иерархии в доступе к оракулу и его отличной репутации лидеры стремились показать, что они совершили паломничество, чтобы получить политический совет или удостовериться в правильности уже принятых решений. Афиняне, для которых Пифийский Аполлон был одним из важнейших богов, регулярно отправляли своих представителей в паломничество в Дельфы, особенно при необходимости принятия важных решений. А их враги, спартанцы, в стремлении к превосходству над остальными утверждали, что их законы Ликурга исходят от Дельфийского оракула. Города-государства также использовали возможность получить похвалу от Аполлона в паломничествах к оракулу, чтобы потом ей похвастаться. Поистине преступная дерзость. Около 700 года до н. э. представители Мегары, города на побережье к западу от Афин, задали важнейший вопрос: кто были лучшими из всех греков? Они явно ожидали услышать, что это они сами (иначе зачем спрашивать?), но ответ получили довольно унизительный: мегарцы даже в первую десятку не входили[124].

Более безопасный вопрос для паломников касался того, какого бога следует почитать, чтобы возросли шансы на успех. Паломники из города Фурии в Южной Италии спрашивали, какому богу им следует поклоняться как своему создателю. Оракул Аполлона, как и следовало ожидать, ответил, что это должен быть сам Аполлон. Когда на Афины обрушилась катастрофическая чума, уносившая жизни горожан в течение четырех долгих лет, власти города, по-видимому, отправляли паломников в Дельфы, потому что они воздвигли в городе статую Аполлона Алексикакоса (отвратителя зла), либо в надежде предотвратить будущие бедствия, либо с целью поблагодарить Аполлона за помощь[125].

Несомненно, люди гораздо чаще посещали оракула для личных вопросов, хоть о результатах таких консультаций известно гораздо меньше. Стоит ли мне жениться? Будут