«Пусть они»: инструмент, который изменил жизнь миллионов людей и о котором все говорят - Мел Роббинс Страница 24

Понимаешь, если бы я была на месте своей матери, зная все, что мне известно о ее жизни, я бы тоже не хотела выходить замуж за Криса. Почему? Потому что Крис с Восточного побережья, и выйти за него означало, что я, скорее всего, поселюсь на Востоке и никогда больше не вернусь домой на Средний Запад и не буду жить рядом с мамой и папой.

Потому что, по мнению моей мамы, как только она ушла из дома и встретила моего отца, она больше никогда не возвращалась домой. Моя мама покинула семейную ферму на севере штата Нью-Йорк, когда ей было 17 лет, чтобы поступить в колледж в Канзасе. Там она встретила моего отца, и они полюбили друг друга. К 19 годам она вышла замуж и родила меня.

Это не то, что планировали она или мой отец, но так получилось. На самом деле, когда родители моего отца узнали, что мама беременна мной, бабушка сказала моей 19-летней маме: "Надеюсь, ты не разрушила жизнь нашего сына".

Представляете? Когда я думаю о том, как молоды были мои родители, о том, что они жили в Канзасе и у них не было семьи, мне становится так грустно.

Это был жизненный опыт моей мамы, и он сформировал ее представление о том, как тяжело растить семью вдали от родителей и как тяжело не иметь поддержки со стороны близких.

После окончания ординатуры и медицинской школы мои мама и папа поселились в Мичигане, и в детстве я редко виделась с бабушкой и дедушкой или дальними родственниками, потому что они жили так далеко. Были только я, моя мама, мой папа и мой брат. Наша маленькая семья из четырех человек против всего мира.

Поэтому, когда я уехала из дома, чтобы поступить в колледж на Восточном побережье, это, должно быть, вызвало страх, что я никогда не вернусь домой. А когда я встретила Криса в Нью-Йорке, который тоже был родом с Восточного побережья, это укрепило самый большой страх моей мамы, что я тоже начну свою жизнь далеко и никогда не вернусь домой, в свой маленький городок на Среднем Западе.

И именно это и произошло. Самый большой страх моей мамы сбылся. Если посмотреть на это с точки зрения моей мамы, она увидела, что ее история разворачивается перед ней заново. Я собиралась уехать, встретить кого-то и никогда не вернуться домой.

И она была права. Я уверена, что она хотела, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь из Мичигана, чтобы поселиться поближе к ним. Тридцать лет назад, когда я встретила Криса, я не думала о маминой системе координат. Я просто обиделась и разозлилась и пришла к выводу, что она "не поддерживает меня".

Теперь я понимаю, что она поддерживала меня - она просто боялась потерять свою дочь. Она любит меня и не хотела, чтобы я жила так далеко. Используя теорию "Позволь им", я могу дать ей свободу желать, чтобы моя жизнь пошла по другому пути, и при этом очень глубоко понять, откуда она исходит.

Я также могу понять, как тяжело видеть, что ваша дочь выходит замуж за человека, который отнимет ее у вас. Я бы тоже не выбрала такого человека для своих дочерей и сына.

Я бы не хотела, чтобы моя дочь Сойер вышла замуж за кого-то из Европы и уехала жить в Париж. Если это сделает ее счастливой, то пусть. Но был бы это мой выбор? Нет. Это может показаться неподдерживающим или контролирующим, но я уверена, что каждый родитель может с этим согласиться. И я говорю это не для того, чтобы контролировать. Я говорю так, потому что так чувствую я. Мое мнение может быть негативным, но я имею право на него. И я уверена, что моя дочь сочла бы это очень неподходящим.

И то же самое с моей дочерью Кендалл. Сейчас она живет в Лос-Анджелесе, и вполне может встретить кого-то, кто живет в Калифорнии, остепениться и растить семью там. Это будет означать, что я не буду видеть ее и ее детей так часто, как если бы они жили здесь, на Восточном побережье.

И я имею право иметь такое мнение, точно так же, как Сойер имеет право переехать в Париж, а Кендалл - решить воспитывать семью в Лос-Анджелесе.

Моя мама тоже имеет право на мнение, что она бы не выбрала для меня человека с Восточного побережья. Я рада, что это не помешало мне выйти замуж за Криса, жить и растить семью там, где мы хотели.

Но сейчас я благодарна за теорию "Пусть говорят", потому что я также глубоко понимаю свою маму и то, почему она не хотела этого делать 30 лет назад. Это было не осуждение, это было горе. Она не была неправа. Она была права. Но и я не была неправа.

На самом деле, мы оба были правы. Потому что у нас разные системы координат.

Взгляд через ее призму помог мне вернуть нашим отношениям равновесие. Больше не было борьбы за власть, было понимание.

Одна из причин, по которой так сложно ориентироваться в подобных ситуациях, заключается в том, что вы оба уверены в своей правоте. Исходя из их жизненного опыта, или системы координат, они считают свое мнение правильным. Исходя из вашего жизненного опыта, или системы координат, вы знаете, что ваше мнение правильное.

В теории "Пусть они" есть пространство для принятия и понимания того, что оба наших мнения верны. Есть пространство для более глубокой связи, честности и любви.

Нужно быть чрезвычайно зрелым человеком, чтобы отстраниться от своих эмоций и захотеть встать на чужое место. Трудно понять, что кто-то может любить вас и иметь мнение, которое глубоко ранит и порой фанатично.

Когда такое случается в жизни, то, как реагировать, - это глубоко личный выбор. Я не могу сказать вам, что делать, если кто-то в вашей семье осуждает вас. Что я могу сделать, так это дать вам инструменты для определения того, как вы хотите реагировать на эту ситуацию.

Хотите ли вы видеть этого человека в своей жизни? Если да, то "Теория позволения" создаст для этого пространство. Я убедилась на собственном опыте, а также в процессе написания этой книги и изучения опыта многих других людей: когда вы даете людям