Путь к блаженству - Патриция Гарфилд Страница 20

Как многие люди моего поколения, я разрывалась между естественными импульсами и этическими запретами. До замужества во мне, молодой девушке, находился как бы встроенный выключатель. Я могла поцеловаться, даже при случае позволить довольно смелые ласки, но всегда подсознательно ощущала некий предел, которого приличной девушке не подобало переступать — «до этого момента, но не дальше». Урок был хорошо затвержен: как бы ни волновали меня чьи-то объятия, как бы ни кружилась голова от страсти, как бы ни поднималась во мне волна желания, я все-таки всегда послушно останавливалась. Даже после помолвки и свадьбы во мне сохранился внутренний «выключатель». Разумеется, я могла заниматься любовью — но не в полную силу, не с полной самоотдачей. Я не испытывала оргазма. Я постоянно оставалась в подвешенном состоянии, как бы на грани: возбуждалась, но не получала удовлетворения; разочаровывалась вновь и вновь.

Этому состоянию балансирования на грани сопутствовал страх потери контроля над собой. Мне казалось, что оргазм равносилен распаду личности, растворению в небытии, подчинению чужеродной власти. Я не могла довериться «дикому», самозабвенному состоянию оргазма. Для меня оргазм был невыносимым излишеством, и я предпочитала обходиться без него. За тринадцать лет замужества я испытывала оргазм не более полудюжины раз и почти пришла к заключению, что секс вряд ли заслуживает особого внимания. Поскольку мое тело было таким зажатым, настроения быстро менялись и я легко разражалась слезами, в которых находила некоторое облегчение.

Эта напряженность отражалась в моих снах. Их очень рано стали отягощать нравственные терзания по поводу сексуальных влечений. Однажды на пляжной вечеринке, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, я оказалась в автофургоне вдвоем с сильно возбудившимся парнем. Когда я сочла нужным прекратить наши ласки, он не захотел или не смог остановиться. К моему изумлению, он стал извергать сперму у меня на глазах. В ту ночь мне приснилось, что я пробираюсь между канализационными трубами, из которых капает грязь, — в этом образе явно воплотилось мое отвращение к пережитой ситуации. Иногда даже ласки жениха вызывали в моих снax образы испачканных свадебных нарядов и смятых лилий.

Позднее, когда я уже была замужем, в моих сновидениях четко отразились мое постоянное возбуждение и столь же постоянная сексуальная фрустрация. Даже сейчас, если я на некоторое время оказываюсь лишенной секса, в мои сны вторгаются «голодающие создания». Взъерошенные, неделями не кормленные птицы в клетках или заброшенные голодные кошки символически намекают на то, что со мной происходит.

Только много позднее, когда моя жизнь действительно пришла в норму, когда я стала меньше конфликтовать сама с собой и обрела по-настоящему надежную опору в лице опытного и любимого мною мужчины, я почувствовала, что могу забыться, раствориться в другом человеке и при этом сохранить себя. Оргазм стал неотъемлемой, почти каждодневной частью моего существования.

И мои сны очень быстро отразили произошедшую наяву перемену. Теперь, когда в них появляются сексуальные символы, эти символы обычно бывают позитивными: я втираю в свою кожу благовонные масла, либо облачаюсь в роскошные меха или шелковые платья, либо мне дарят охапки ароматных цветов. Но чаще сексуальность выражается напрямую. Персонажи моих сновидений часто и с легкостью занимаются сексом, они испытывают оргазм. Я решила, что в сновидениях должна стремиться испытать оргазм с каждым из своих любовников и от каждого получить подарок на память — ведь каждый из них олицетворяет какой-то аспект меня самой, который до тех пор не был полностью интегрирован[33]. Количество моих любовных партнеров (в сновидениях) увеличивалось, и я стала чаще испытывать страстные чувства как в сновидческой, так и в бодрствующей жизни.

Собственно говоря, я открыла еще один уровень сексуальности. Научившись в конце концов воспринимать свои сновидения осознанно, я начала во сне испытывать оргазмы огромной силы. Всем своим существом я чувствовала потрясающий душу и тело взрыв — наяву подобное случается лишь изредка.

Сначала я подумала, что частые оргазмы в сновидениях были результатом длительного периода фригидности в моей бодрствующей жизни. Я объясняла их внутренней потребностью убедить себя, что я все еще способна испытывать оргазм.

Однако оргазмическая реакция стала настолько постоянной, почти неотъемлемой частью моих осознанных снов, что я вскоре предпочла иное объяснение. Я решила, что по своей воле «настраивалась» на очередной оргазм, ибо в состоянии осознанного сновидения человек может выбрать для себя любой вид деятельности и оргазм — приятный выбор. Я знала, что люди, обладающие способностью осознанного сновидения, часто настраивают себя на полет и что ощущение полета нередко предшествует или сопутствует состоянию осознанного сновидения. Очевидно, я настраивала себя на оргазм — точно так же, как в другие моменты настраивалась на полет.

Однако в итоге я все-таки пришла к иному заключению. Моя теперешняя гипотеза состоит в следующем: Оргазм является естественной частью осознанного сновидения. Мой собственный опыт убеждает меня в том, что осознанное сновидение по природе своей оргазмично. Слишком многие из моих студентов рассказывали об аналогичных экстатических переживаниях во время осознанного сна, чтобы я могла отнести этот феномен на счет своих личных особенностей. Речь идет о своего рода мистическом переживании, мини-просветлении, когда человек осознает, что видит сон, и может продлить это состояние. Мне представляется вполне возможным, что в состоянии осознанного сновидения мы стимулируем ту область мозга (или цепь реакций), которая связана с экстатическими состояниями любого вида. Ощущения полета, сексуального наслаждения, приятной остроты восприятия и внутренней целостности — все это естественные следствия длительной практики осознанного сновидения.

Когда я только начинала видеть осознанные сны, я просыпалась непосредственно перед наступлением оргазма, во время него или сразу же после. Теперь я научилась оставаться в этих особых состояниях дольше и экспериментировать с ними.

Я проделала длительный путь с тех пор, как была костлявой девочкой-подростком со скованным всяческими страхами телом. Я уже и не та замкнутая студентка колледжа, которую однокурсницы называли «ледышкой». Мое тело стало частью меня, оно послушно моим намерениям. Оно может легко отдаваться страсти и так же легко освобождаться от напряжения, сковывающего плечи и шею; оно стало более гибким и подвижным благодаря занятиям йогой и тайцзи. Недавно я открыла для себя еще один вид деятельности, принесший в мою жизнь дальнейшие изменения.

Я всегда была чувствительной к ритму (хотя никогда не обладала музыкальным слухом). Барабанная дробь возбуждает меня, а движения народных танцев с их четким ритмом всегда доставляют радость. И хотя до недавнего времени я никогда специально не училась танцевать (школьные уроки бальных танцев не