Символическая жизнь. Том 1. Тавистокские лекции - Карл Густав Юнг Страница 14

85 Идея коллективного бессознательного на самом деле чрезвычайно проста. Будь иначе, мы говорили бы о чуде, но я не торгую чудесами, а исхожу из опыта. При моем опыте вы сами пришли бы к таким же выводам по поводу этих архаических мотивов. Однажды я случайно «натолкнулся» на мифологию и прочитал, быть может, больше книг по теме, чем мои слушатели. Как-то, когда я еще работал в клинике, мне довелось наблюдать пациента с шизофренией, страдавшего крайне своеобразными видениями. Он рассказывал мне об этих видениях и предлагал «тоже взглянуть», но я лишь скучал и ничего не «прозревал»; более того, я думал: «Этот человек безумен, а я нормален, так что его видения не должны меня заботить». Однако они меня преследовали, и я спросил себя: что они означают? Рассуждения о безумии меня не удовлетворяли, а чуть позже мне попала в руки книга немецкого исследователя Альбрехта Дитриха[48], который опубликовал фрагмент магического папируса. Я прочитал ее с большим интересом и на седьмой странице обнаружил видение моего лунатика «слово в слово». Это открытие меня потрясло. Я воскликнул: «Как вообще возможно, чтобы этого человека могло посетить такое видение?» Причем речь шла не о единичном образе, а о целой последовательности, которая повторялась. Не стану углубляться в подробности, не то мы уйдем очень далеко, но случай крайне любопытный, и он описан в моих «Символах трансформации»[49].

86 Этот пример удивительного параллелизма заставил меня задуматься. Вероятно, мало кто из вас читал книгу ученого профессора Дитриха, но, приведись вам читать те же книги, что и мне, и сталкиваться с такими же случаями, вы бы тоже, думаю, пришли к идее коллективного бессознательного.

87 Наиболее глубоко лежащий слой, в который мы можем проникнуть при изучении бессознательного, лишает человека отчетливо выраженной индивидуальности, там его разум расширяется до области общечеловеческого разума, не сознательного, а бессознательного, в котором мы все одинаковы, и смешивается с этим разумом. Наше тело наделено анатомической схожестью (два глаза, два уха, одно сердце и так далее) с несущественными индивидуальными различиями, и разум также характеризуется этим качеством. На коллективном уровне мы перестаем быть отдельными личностями и становимся чем-то единым. Это легко понять, изучая психологию первобытных людей. В мышлении дикарей бросается в глаза отсутствие различия между индивидуумами, совпадение субъекта с объектом, или, как выразился Леви-Брюль, мистическая сопричастность (participation mystique[50]). Первобытное мышление отражает основную структуру нашего разума, тот психологический пласт, который составляет в нас коллективное бессознательное, тот нижний его уровень, который одинаков у всех. Поскольку базовая структура разума одна и та же, мы не в силах проводить различия, когда оказываемся на этом уровне. Здесь мы не осознаем, происходит ли что-либо со мной или с другим. На нижнем коллективном уровне царит целостность, которая не подлежит разделению. Если начинаешь думать о сопричастности как о факте, означающем, что в своей основе мы тождественны друг другу во всех своих проявлениях, то неизбежно приходишь к крайне специфическим теоретическим выводам. Дальнейшие рассуждения уже нежелательны из-за их опасности. Но некоторые выводы нужно использовать на практике, поскольку они помогают в объяснении множества событий в человеческой жизни.

88 Подытожу сказанное. Вот схема (рис. 4 на с.60), которая выглядит довольно громоздкой, однако она, в сущности, достаточно проста. Вообразите, что наша духовно-душевная область (geistige-seelische Welt) похожа на светящийся шар. Поверхность, от которой исходит свет, есть функция, помогающая приспособиться. Если вам свойственно приспосабливаться преимущественно посредством мышления, то ваша поверхность будет поверхностью мыслящего человека. Ведь вы изучаете мир через осмысление и предъявляете другим тоже, соответственно, мышление. Если же вы принадлежите к другому типу, то поверхность шара будет обозначать другую функцию[51].

89 На схеме ощущение представлено в виде периферической функции. С его помощью человек получает сведения из мира внешних объектов. С помощью второго круга, или мышления, он усваивает то, что сообщают органы чувств, и дает предметам имена. Затем возникает чувство, которое будет сопутствовать своим тоном его наблюдениям. А в конце концов он обретает толику знания о том, откуда берутся те или иные явления и что может произойти с ними в дальнейшем. Это интуиция, с помощью которой можно заглянуть за угол. В совокупности четыре функции образуют эктопсихическую систему.

90 Следующая окружность на схеме отображает сознательный «я»-комплекс, с которым соотносятся функции. Внутри эндопсихики первой замечается память, или функция, все еще подвластная воле; она подчиняется «я»-комплексу. Далее расположены субъективные элементы функций; к ним нельзя обратиться непосредственно волевым усилием, зато они могут быть подавлены, устранены или усилены волей. Эти элементы, в отличие от памяти, менее послушны, пусть и сама память, как вы знаете, несколько причудлива. Далее идут аффекты и вторжения, которые покорны только силе. Их можно лишь подавить. Сожмите кулаки, чтобы не взорваться от эмоций, ведь они могут оказаться сильнее вашего «я»-комплекса.

91 Разумеется, никакую психическую систему невозможно внятно отобразить посредством столь грубой схемы. Это скорее шкала ценностей, показывающая, как энергия (или насыщенность) «я»-комплекса, проявляемая в волевом усилии, постепенно уменьшается по мере приближения к нижней части – к бессознательному. Первым идет личностное подсознание, персональное бессознательное, или та часть психики, которая содержит все элементы, доступные осознанию. Как вы знаете, многое на свете принято определять как бессознательное, но все относительно. В данной области нет ничего такого, что принадлежало бы к бессознательному у всех. Да, встречаются люди, осознающие практически все, что вообще способен осознать человек. Между тем в нашем цивилизованном мире хватает бессознательности, но у других народов, например среди индийцев и китайцев, мы видим, что они вполне осознают то, до чего нашим собственным психоаналитикам приходится додумываться месяцами. Более того, человек, живущий в естественных, природных условиях, нередко отличается удивительным осознанием всего того, о чем городской житель попросту не догадывается, а если и вспоминает, то лишь во сне и под влиянием психоанализа. Я установил этот факт еще в школе. Я жил в сельской местности среди крестьян и осознавал многое из того, о чем не знали другие мальчишки. Мне, что называется, выпал случай, и я не был подвержен предрассудкам. Анализируя сны, симптомы или фантазии невротиков или обычных людей, погружаешься в область бессознательного и переступаешь искусственный порог. Личное бессознательное, к слову, – штука относительная,