Течение неба : Христианство как опасное путешествие навсегда - Епископ Григорий Лурье Страница 55

Это как раз тот самый когнитивный диссонанс, которого в прочих схемах построения религиозных организаций принято избегать. Если в этих прочих схемах религиозная идея подается как уже готовое решение — но вопроса, который поставил не ты, и решение поэтому точно уж не твое, — то в схеме, основанной на когнитивном диссонансе, идея подается лишь как возможный (и поэтому наверняка обреченный быть выбранным не всеми) вариант решения того, что подается именно как вопрос, как нерешенная проблема.

Проповедь сводится вовсе не к тому, чтобы привлечь внимание к правильному решению (об этом решении достаточно просто сказать, чтобы его могли принять к сведению, когда будет надо), а к тому, чтобы обострить проблему.

Если обращать проповедь к людям и без того инициативным и привыкшим принимать решения, то именно такой язык для них окажется близок. Им нужно говорить о православии не как об ответе, а как о вопросе. Ответ они должны искать сами, и, вообще говоря, именно ради этого существует вся православная жизнь, и мы не умираем сразу после того, как уверовали в Истинное православие.

Теперь я, собственно, раскрыл свои карты и могу уже рассказать, какие именно велосипеды я тут наизобретал, и зачем я вообще обнародовал все эти заметки.

Насчет велосипедов: можно было уже догадаться, что именно так было устроено все христианство в доимперский период. Даже в эпоху Константина Великого число христиан, говорят, не превышало в Римской империи 4 %, и жили они только в городах, но этого хватило. Для нашей эпохи будет много даже и 0,004 Мне уже и раньше приходилось высказываться, что в нашу постхристианскую эпоху нужно возвращаться к тем моделям выживания Церкви, которые были до Константина (но с учетом того, что нынешнее наше язычество живет в христианской по своему происхождению культуре и переделало в свои капища христианские храмы). Суть этого устройства в том, что тогда для всех христиан считалось нормальным и обычным то, что с IV века было оставлено нормой только лишь для монашества — странствование в пустыне в непрерывной священной войне, как стан Израильский на пути в Землю Обетованную (об этом см. в моей книжке «Призвание Авраама» (СПб.: Алетейя, 2000)). Так что все вполне традиционно, хотя и хорошенько забыто.

А зачем я написал эти заметки? Мотивов было несколько, но один из них — показать тот самый когнитивный диссонанс, на котором основана вся проповедь. Ведь почти у всех, кто это прочитал, возникали вопросы вроде «если вы такие православные, то почему вы такие уроды?» Будем учиться отвечать на такие вопросы не как попало, а по правилам. То есть для начала определимся, что нам важнее: красота морды лица («чтобы люди были хорошие») или догматы с канонами? Для ИПЦ v.3.0 ответ вполне однозначен.

Как-то представители дружественной ИПЦ выражали свое недоумение, почему мы позволяем себе довольно резкую публичную критику скончавшегося 70 лет назад епископа N, если через этого епископа идут все наши хиротонии? Нам было буквально сказано, что мы тем самым «рубим сук, на котором сидим». Но мы-то на таком суку не сидим: для нас епископ N важен только как проводящий материал для хиротоний, которые никак не меняются в зависимости от того, был ли этот епископ святым или грешником; главное, чтобы он был членом Церкви, а этого мы и не оспаривали. Если не бояться вызвать у прихожан когнитивный диссонанс, то не будет никакой проблемы в том, чтобы признавать, что иные из наших отцов-основателей оказывались не на высоте. В конце концов, все мы — дети из «трудных семей», ИПЦ v.1.x, и вполне нормальных родителей не было ни у кого. Нам нужно «научиться с этим жить», а не загонять тяжелые семейные воспоминания в свое церковное подсознание (это, кстати, еще один серьезный довод в пользу предпочтения v.3.0, а не 2.x)…

Понимание реальных проблем ИПЦ — это очень хорошее средство для привлечения тех, кому православие нужно объяснить именно как проблему, а не как решение. Ведь, между прочим, по мере выяснения несостоятельности всяких государственных, этнических и разных других посторонних прикрытий Церкви, во всех этих регрессивных процессах, которые я так долго описывал, все более открывалось и наличие Истинного православия как идеи — как идеи, которая кому-то оказывается нужной сама по себе.

Так и получается, что даже все эти гадости церковной истории служат Ad Majorem Gloriam Dei et Ecclesiae!