Камни падают в небо - Анатолий Фёдорович Черняев Страница 53

системное осмысливание собранных материалов и на этой основе объяснение механизма природного явления. И вот на этом главном для науки направлении результаты практически отсутствуют. Горы материала о феномене, собранные за десятилетия героического труда, так и не удалось свести к системе, к единому объяснению механизма падения. Так и не удалось установить, какое событие произошло в Тунгусской тайге, и какое физическое явление ответственно за взрывы 1908 г.

А это обстоятельство такой значимости, которая сама по себе, вне зависимости от субъективного мнения, свидетельствует о слабости и ограниченности «науки» и о бессилии ее «методологического аппарата» в раскрытии сущности некоторых природных явлений. И потому подспудно подвергает сомнению достоверность и других физических знаний.

Чем же обусловлена вековая задержка в объяснении природы Тунгусского феномена? Какие обстоятельства способствовали сохранению самой великой природной тайны XX столетия?

Похоже, что сохранению этой тайны прежде всего и больше всего способствовали сами «ученые». Столкнувшись с огромным количеством разноречивых свидетельств и необычных фактов и потерпев неудачу в совмещении их в единственную, по механике, гипотезу падения небесного тела, они, вместо того чтобы усомниться в полноте и непротиворечивости классической механики и рассмотреть возможность ее уточнения или дополнения, продолжали упрямо втискивать противоречивые факты в единственную гипотезу. Утверждая, тем самым, что все бесчисленные законы природы уже познаны, и, следовательно, природа должна подчиняться известным законам. А поскольку большинство свидетельств и фактов не вписывалось в эту гипотезу, их начали просто игнорировать, оставляя те из них, которые ей не противоречили.

Любое игнорирование фактов открывает простор для вымысла, для возникновения случайных версий, для свободного полета фантазии, никак не связанной с данным явлением и базирующейся на ограниченном количестве фактов или даже на одном определяющем факте (для Тунгусского феномена таким определяющим фактом оказалась его эффективная взрывная гибель, причем тоже с ограничением - не в результате нескольких взрывов, а в единственном взрыве). Достаточно было предположить реальность всего трех-четырех свидетельств, например падение каменной глыбы у железнодорожного разъезда Лялька, отсутствие дымного хвоста в полете и нескольких взрывов в эпицентре, как 95% гипотез сразу же превращаются в экзотические версии. Они, эти факты, как и большинство остальных, - весьма неудобная вещь для любой гипотезы не потому, что та или иная гипотеза плоха или неадекватна природе, а потому, что в соответствии с классической механикой данные факты не могут иметь места в природе. Это первое обстоятельство, способствующее игнорированию фактов.

Второе обстоятельство, являющееся продолжением первого, заключается в том, что отрабатывалась версия только одного взрыва и в одном месте - северо-западнее Вановары. Возможность существования двух мест источников сейсмо- и баросигналов не рассматривалась ни в одной версии, ибо в этом случае пришлось бы отказаться от всех космических гипотез, а отчасти и от классической механики. И надо признать правоту Л.А. Анистратенко и В.И. Войцеховского [13] в том, что во всех выводах ученых, связанных с эффектами Тунгусского феномена, «поражает удивительная однобокость суждения».

В защиту же выводов ученых надо сказать, что они не обладали знанием того, что существует еще и кратер, играющий решающую роль в решении Тунгусской проблемы.

А суть решения ее как раз заключалась в наличии двух центров энергетических воздействий: кратер юго-западнее Канска и эпицентр взрывов северо-западнее Вановары. Кратер породил эфирогравиболид, вызвал землетрясение и мощную эфирно-воздушную волну, а эпицентр взрывов «демонстрировал» световые и звуковые эффекты, мощность которых была много меньше мощности воздушной волны, образованной выбросом эфира из кратера. Об этом свидетельствуют два десятка барограмм, собранных и обработанных И.С. Астаповичем для получения по ним точного времени взрыва, и три сейсмограммы, записанные на иркутской сейсмической обсерватории. Рассмотрим, что же зафиксировали барографы.

Что зафиксировали барографы?

Одной из самых запутанных проблем, не менее запутанной, чем показания очевидцев, является проблема определения времени начала землетрясения а, следовательно, и момента взрыва. И хотя на сегодня в научных кругах сложилась твердая убежденность в полной ясности данного вопроса и почти все исследователи согласились с официально принятым временем 0 часов 14 минут мирового времени или 7 часов 14 минут местного, оно не может считаться однозначно установленным. Во-первых, потому, что неизвестна общая картина явления и последовательность происходящих событий, которые не согласуются с записями барографов (на нескольких барограммах взрыв записан до того, как он произошел). Во-вторых, потому, что неизвестно, по какому времени (мировому, местному, железнодорожному) шли записи тех самых сейсмограмм, по которым как бы определяется истинное время падения метеорита. В-третьих, не доказано, что иркутские сейсмограммы зафиксировала именно взрыв над Тунгусской тайгой, а не странное землетрясение в отдаленной местности в неопределенное время. И, наконец, отображенные на 44 минуте на сейсмограмме «зигзагообразные колебания» отнесенные на воздействие воздушной волны от взрыва, могут не иметь к ней никакого отношения.

По существующим во всем мире правилам, время на сейсмографах ставится по единому мировому времени. Однако неизвестно применялось ли это правило в научных организациях России в начале ХХ века. И есть предположение, только предположение, а не доказанный факт, что запись землетрясения №1536 проведена по мировому времени. И базируется это предположение на статье директора Иркутской обсерватории А.В. Вознесенского, опубликованной в 1925 году.

Надо отметить, что А.В. Вознесенский еще в начале 20-х годов прошлого века после появления статей Л.И. Кулика, изучая сейсмограммы иркутской обсерватории, предположил, что они отображают момент взрыва Тунгусского тела. Он исходил из того, что никакой другой информации о возможных землетрясениях 30 июня, кроме этих сейсмограмм, на всей территории Сибири не было, и знал время взрыва, записанное иркутскими барографами. Но поскольку записи этого времени отстояли от начала сейсмограм всего на 10 минут, он им не придал значения. Барограммами других станций, зафиксировавшими ударную волну от взрыва, он, похоже, не располагал. А в последующем исследователи уже не подвергали сомнению его предположение. И время 00 ч. 14 м. стало непреложной истиной, к которой непроизвольно подгонялись материалы исследования всех барограмм.

Принять предположение А.В. Вознесенского на веру трудно не только потому, что 0 ч. 14 мин. получено в результате многовариантных расчетов и варьируется почти с одинаковой вероятностью от 0 ч, 14 м. до 0 ч. 17 м. То есть не однозначно. И не первый результат был принят за окончательный. Но и потому, что барографы целого ряда сибирских метеостанций, находящихся за сотни верст от эпицентра взрывов, зафиксировали воздушную ударную волну от него в промежутке от 7 час. 14 мин. до 7 час. 30 мин, т.е. практически одновременно с взрывом. Перечислю только те из них, которые упоминаются у И.С. Астаповича: Киренск 7 ч. 15 мин. (взрыв