Разговоры с дьяволом - Лешек Колаковский Страница 13

этот путь с грешной любви, которая хоть и грешна, но тем от зияющей холодом ненависти отличается, что должна нести на себе остатки тепла очага Твоего. Но и с любви грешной начать у меня не получается, не могу, ибо греховность ее словно цепью к позорному столбу меня приковывает, выставляя под осуждающие взгляды толпы. Вот так к началу я и вернулась, как и положено, к началу.

И уж было показалось на мгновение, что отыскала я путь к Тебе, и на это мгновение отпустил горло страх жуткий и слезы перестали, и наступило облегчение и пришла надежда. Но прошло мгновение, и снова, словно зверь в клетке, я то мечусь отчаянно, то сижу оцепенело, без чувств и без надежды. И каждая минута, когда уже кажется, что я вот-вот и разгляжу пути Твои, еще более суровое готовит испытание на следующую же минуту. Так, в подвешенном состоянии, я как у моря погоды милости Твоей жду, но милости не встречаю.

Надейся, говорят, надейся! Но что это значит? Я должна грешить и надеяться, что Ты мне простишь? Это правда, Ты прощал великим грешникам, а тот, что от Христа трижды в час смертный отрекся, тот даже стал скалой, на которой Церковь Твоя утверждена. Многим Ты простил, но, может быть, ради того, чтобы грешник в неправедности своей блуждал, в душе своей надежду лелея на милосердие Твое бесконечное? Так что прости грешникам, которые не ведают, что творят, прости и тем, что в неведении своем, вслед за порывом страсти о грехе не думая, словно животные, грех свой повсюду сеют. Вот Ты животным прощаешь, а человеку не прощаешь, не снисходишь до таких, кто, греша, заранее на милость Твою уповают. Он ЗНАЕТ, а стало быть, не может уповать на прощение, он Тебя не звероподобностью своей оскорбляет, а человечностью своей бесконечно Тебя оскорбляет, ибо тем, что через душу свою бессмертную милосердие Твое хотел бы выманить, бесконечно Тебя оскорбляет и возмездие бесконечное за это нести будет.

Звезда утренняя, что всем светишь, почему для меня одной ты погасла?

Заступники святые, почему меня одну без помощи оставили?

Спаситель рода людского, всех людей, почему одну меня Ты не спас?

Из-за любви грешной из овчарни Твоей изгнанная, иду я за голосом любви, с каждым шагом всё больше отдаляясь от пристани Твоей. Бесполезно сопротивляться: когда один ветер на море дует, под этот единственный ветер и надобно парус поставить. Ты не зовешь меня, голос мой падает в бездонный колодец мудрости Твоей и эхом пустым возвращается. Ледяная пустыня закона Твоего никуда не ведет, ибо ничего не видно на горизонте. А с противоположной стороны — сад теплый, который миражом, заблуждением называют. Так пусть будет заблуждение. Лучше иллюзорное тепло, чем неиллюзорный холод.

Пусто на путях Твоих.

Мое счастье — краткое, и доброе, и грешное.

Звезды радуют меня, хоть я не радую их.

А звать меня Элоиза. Звать так, а никак не иначе.

Non serviam10.

Диалектические наблюдения Артура Шопенгауэра, метафизика, мещанина родом из Данцига

Идет толпа, толпа проходит мимо,

Доказывая тем, что существует.

В чем доказательство? Да в том — что ходит.

Точней сказать: идя мимо меня,

Мне это доказательство вручает.

А проходя, кичится, раздуваясь

От гордости — проходит, мол, она —

От мысли от одной, что она есть.

Но, может, всё совсем наоборот:

Гордится тем, что она есть, а значит —

Проходит. Вон, смотрите, что творит:

Пошла по кругу, да так резво, в ногу,

Будто стремится миру доказать,

Что у нее есть смысл существованья.

Хотя что тут доказывать? Она

На самом деле этот смысл имеет,

Уж если так решительно идет,

Проходит, кружит... Что ж тогда выходит?

Быть — значит основание иметь,

Своего рода удостоверенье.

Но кто нам выдаст удостоверенье?

Тот сам себе и выдаст, кто проходит,

А значит, существует. Но тогда

Она, толпа, становится бессмертной.

А впрочем, может, впрямь она бессмертна,

Коль скоро смерти противостоит

И даже, проходя, противоходит...

А если ходит — значит, существует.

Тогда хожденье и существованье

Идут как два взаимных основанья.

Пройдись разок — и ты пребудешь вечно.

Но вот что озадачивает здесь —

Зачем толпе так выставлять хожденье?

Хождение чревато угасаньем.

Причем последнее отнюдь не скрыто,

Заложенное в сущности хожденья.

Да и сама толпа тихонько намекает:

Хожденье будет вечным потому, что...

(иль потому толпа бессмертием кичится)

...что с самого начала, по идее,

Оно обречено на угасанье.

С тех пор как стало самоутверждаться

И выливаться в непреклонный марш.

Я поясню: в логическом порядке

Раз-два, раз-два, раз-два-три и четыре

Есть некоторая слабость, вот она:

У повторения и, значит, утвержденья

Нет бесконечности, нет вечной жизни.

Иначе скажем: ни один хожденья эпизод

(допустим, раз и два, иль этот — раз и два)

Сам по себе не бесконечен, но

Пусть даже соберешь их бесконечно много,

Из них ты не составишь бесконечность.

А значит, если смерть, подобно пуле

Убийственной, разящей наповал,

Заложена, как в гильзу, в каждом шаге

(вот в этот — раз-два, или в этот — раз-два),

То уж подавно будет смерть и в целом,

Что состоит из смертных элементов.

А если смертью меченных частиц

Бесчисленное множество сберется,

Тогда во всем разнузданном величье

редстанет смерть в бездонности своей.

И это именно то сообщенье,

Что мне толпа доносит мимоходом

И топотом своим передает,

Составленным из гулких эпизодов:

Раз-два, раз-два, раз-два-три и четыре.

Так, каблуков ударом утверждая

Великолепье своего бессмертья,

Толпа упорно к кладбищу идет,

Свой марш в марш похоронный превращая.

А проходя, передает мне в руки

Приметы своего исчезновенья

(начавшегося с первым «раз и два»,

Когда всё началось, уж и не вспомню):

Растаивание и растеканье,

Уничтоженье, истребленье, испаренье,

Искорененье, развенчанье, растворенье,

Анти-присутствие и анти-появленье,

Рас-поминанье, прохожденье мимо,

Движенье в никуда, дырявость, ложь.

Короче говоря, передает мне

Свое небытие, в котором я стою,

И