Георгий Гачев - Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью Страница 45

И естественно быть идеальному обществу таковому: ведь именно благодаря безразличию его установлении и полной бескровности и отрешенности от плоти, любви и симпатий, — любые любви, связи, уникальные привязанности могут под его эгидой и крышей вольно установиться. То есть при очищенном от Эроса Логосе — Эросу наиболее вольно живется, и непринужденно устраивается он на свете, как ему естественно и пристало. Представим, что логичным, государственно-почтенным был бы объявлен один вид Эроса (например, зарегистрированный брак) и нелогичным — другой; тогда бы смешались ремесла Эроса и Логоса, и оба душили б друг друга

(Но зато в такой притирке было б их объятие и шло соитие, — так что, может, так и надо и самому Эросу: вечно заигрывать с Логосом. Как раз безразличие и полная свобода друг от друга им обоим убийственна: тогда Логос бесплотен, бессодержателен, безжизнен, бессмыслен. А Эрос — туп.) Итак, независимость строя и порядков общества от любви, а, значит, пристрастий: любимчиков и постылых — обеспечивает Справедливость

Но это верно и хорошо как регулятивный принцип: т. е. Как требованье гражданского общества к себе — чтоб так чиста и прозрачна была его форма, в которой любое возможное естественное сочетание людей по любви или отвращению могло б непринужденно складываться без помех. Когда же социум видит в такой организации не предпосылки, не внешние условия истинной человеческой жизни, но распространяет свои пределы и полагает, что сама Жизнь должна иметь своим содержанием egalite, liberte, fraternite, или даже «Кто не работает, да не ест», если бы эти принципы не провозглашались, а и практиковались — это значило бы, что несправедливо, если не работающий ребенок ест, если для жены я муж, но всякий гражданин определенной комплекции и возраста и состава души возможен ей как муж: что любой матери можно любого сосунка к груди поднести. И это и делается, когда мать современная бежит на работу (чтоб быть полноценным гражданином) — и лишается молока Зато отпускают донорское молоко — нацеженное из разных грудей и простерилизованное (вот прообщественное и справедливейшее молоко! — зеркало fratermte, egalite u liberte) Но у ребенка — понос: его существо-то избирательно и бунтует Тогда обобществленная мать не заботится о том, чтоб себя раздоить и дитю вернуть ему присущее, но, не веря инстинкту и себе, но веря науке и правилу, — бежит проверять и несет к врачу ребенка — будто он виноват, его умное избирательное существо и чистая жизнь, что не соответствуют они стерилизованному бытию цивилизации. Точнее это бытие хорошо — и пусть себе царит вовне — это его дело, и когда оно довольствуется внешним и не претендует на нас, — даже удобно Но не допускайте его внутрь в тело и в дух Не превращайте принципы теоретического разума в нормы практического разума Кант недаром резко разграничил их сферы, дав потому каждой деятельности простор без помех Ого! Оказывается, я что-то люблю и против чего-то протестую! А то вчера у Нат Алекс сетовал, что мышление мое на беззлобьи и безлюбьи- лишь бы время проводить из себя — в себя, чтобы усадив себя на несколько часов за стол, не приносить зла; так спящий — безвреден

Но здесь прозрачно, вроде бы о Канте глубокомыслю, а на самом деле пробую рассудить вчерашнее — вечерний спор с мадонной в рейтузах — молодой ученой женой и полукормящей матерью

Однако в ходе этого спора с женой — рассуждения о легальном и моральном, по Канту, поступке, — прорыто еще несколько метров в штольне нашей проблемы: жизнь человека в обществе — как вид соития

Идеальное устройство общества — это та или иная организация буйного Эроса — прибытка, входящего через него в бытие: новых существ, любвей, ненавистей, пищи, идей, войн — льются потоком из его рога изобилия твари, а попробуй отрегулируй их, справься, чтобы не толкались и не теснились — или чтоб толкались в нужную сторону! История — это возня, гребля Полиса с Эросом. И все попытки идеальных мироустройств в двух направлениях идут: соединить Полис и Эрос — или разъединить. Платон, Мор и утопический коммунизм (особенно Фурье) — чтоб соединить в единое русло и устроить тотальное бытие как бы грандиозную государственную семью. Платон — в труде и любовно-семейной жизни видит лишь подсобное хозяйство для государства мудрецов и воинов. Фурье — напротив: хочет устройство сословий, союзов объединений в обществе создать как серии по страстям — на основе того, что у одних родство влечений к садоводству, у других — к машине и т. п., и использовать страсть людей как производительную силу Например, чтоб провести грандиозную операцию по орошению Сахары, вызываются несколько красивейших молодых женщин и мужчин, и за ними устремляются те, кто любит их, за этими же те, кто в свою очередь их любит, и так миллионные трудармии, собранные по страсти, — и трудиться будут, соревнуясь из любви и стараясь отличиться..

Но и Платон, и Фурье создают тотальность из Полиса и Эроса. По другому пути пошло формальное право (Рим) и теории естественного права: Гоббс (Левиафан), общественный договор Руссо, категорический императив Канта. Их принцип: чтоб Полис и Эрос не мешали друг другу, а каждый занимался своим делом. Хотя тотализаторы Полиса и Эроса заботятся о теснейшем их объятьи и взаимопроникновении без роздыху и дистанции, они тем самым глушат самость сторон: мужского и женского начал, молодого и старого, их полярность и, значит, силу притяжения. Кстати, здесь видно, как сходятся теории Эроса и Полиса у Платона. Тотальное государство идеального общества — это воссоединенный андрогин — в непрерывном объятьи, где уже пол и страсть теряются и не имеют значения, так что любовь-товарищество между мужчинами — «стражами» и мудрецами, что без телесного плода и порождения, — становится адекватна и даже важнее любви, род людской продолжающей. Значит, Платон сродни и Позднышеву в «Крейцеровой сонате», поскольку выше всего ставит воспоминания об истине и осуществление Цели, а не продолжение рода людского; во всяком случае ставит достижение Цели и Истины в независимость от продолжения рода. В этом смысле Библия и иудаизм прямо ставят исполнение завета — т. е. достижение цели — в зависимость от продолжения рода: «Плодитесь и размножайтесь!» В космогонии[59] греков (Гесиод) этой заповеди нет — и вообще до людей не дошло. Точнее: у греков вначале порождение, а потом — творение. То есть первые божества, первоначала, возникая, порождают друг друга эротическим путем: Хаос, Океан, Эрос, Ночь, Гея, Уран, Хронос и т. д. Зато люди — сотворены: в рассказе о смене веков — золотого, серебряного и т. д. («Работы и дни»); и несколько раз сотворялись заново богами, а не сами распложались

В библейской же космогонии сначала — творение (креационизм)[60], а потом порождение. И хотя и здесь Бог, как и греческие, насылает на род людской стихийные бедствия: потопы, пожары, моры, язвы — но никогда не истребляет род дотла, а сохраняет ниточку для продолжения рода (Авраам, Ной, Лот); а когда она донельзя истончалась — до того, что остались отец Лот с дочерьми, — позволял даже совокупление отца с дочерьми, лишь бы семя не пропало… И в христианстве когда-то будет 3-я Идея (2-е пришествие)! А до того роду надо сохраниться Хотя, точнее человеку — бодрствовать, ибо неизвестно, когда придет Сын Человеческий, так что здесь, наряду с идеей возмездия и искупления, смазано перенесение в будущее и возвышена идея достижения цели, жизни по истине не когда-то, а сейчас и именно тобой Так что, по христианству, род людской мог бы и вовсе не продолжаться, если б люди (человек) дерзнули осуществить истину сразу, а не делая себе лазейку из потомства- не мы — так они.. Итак, тотальность Полиса и Эроса у Платона грозит задушить Эрос Это подчинение молодого — старому недаром у него Истина — позади и через воспоминание идей достижима Аристократ он и возлюбивший Спарту И всегда у него юноша склоняется перед многоопытным мужем — Сократом У Фурье, напротив, — такой разлив страстей молоди, который в строе общества уже не имеет препятствия (а значит — партнера по соитию), и Эрос направляется в бесчеловечье: в космос, труд, преобразование природы Но тогда получается жизнь, лишенная духовности, а наполненная лишь сексом и трудом Соитие человека с человеком перестает быть страстно желанным, мощным, направленным актом, ибо оно нисколь не трудно Направление же Эроса в Космос, т е. в безбрежность, — тоже рассеивает его. Так что люди в обществе Фурье получаются радостные, нежные, чувственные, — но все более дряблые, как жители тропических стран — на помочах у природы, или как прекрасные, но вялые «злой» в обществе будущего в «Машине времени» Уэллса Разъединение же Полиса и Эроса — в римском праве, да и в христианстве речение- «Богу — Богово, Кесарю — Кесарево» — римским духом формального права напоено; но это соблюдение внешних приличий не затрагивать границ друг друга — допускает бесконечное развитие каждой стороны внутри себя, в своем измерении, и даже стимулирует рыпаться не в сторону отобрания рубежей, пограничной области — те. как если бы Бог рвался отобрать Кесарево (что и случилось в католицизме), так что оба стали бы все на том же одном поверхностном уровне жить распределять одно и то же бедное богатство, — но разделение сфер стимулирует саморазвитие и углубление, так что и свой домен получается не от сих до сих, а от сих — до бесконечности