Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва Страница 30

Дед бил-бил — не разбил…

В образном смысле — это сравнимо с нарушением заповедей или священных табу. Может быть, Дед и Баба попросту решили съесть яйцо, ведь согласно фонетической транскрипции, слово яйцо можно прочитать как «ятсо» или «етсо», и оно окажется родственным слову «есть» или «яства». Известно, что правила ведического вегетарианства исключают всякое убийство. Жреческие заповеди распространяют запрет на поедание живых растений и их частей: корней, цветов и листьев. Дозволены только плоды, созревшие зёрна или ягоды. Ведь любой целостный организм, к примеру, луковка или морковь, попавшие к нам на стол, — абсолютно живое существо, не говоря уже о волшебном яйце.

«Мир во мне, и я в нём», — кратко и ёмко выразил Иван Бунин формулу человеческого макрокосма, того самого Золотого яйца. И даже больше того: этот Мир един для Бога! И человек, и курица, и яйцо сотворены по одним и тем же законам и одинаково дороги своему Творцу!

Необратимая порча в сознании героев произошла в ту минуту, когда Дед и Баба утратили божественный взгляд на Mip как на нерасторжимое единство и покусились на целостность яйца.

Подстрекаемые гордыней, они, взялись испытывать чудо на прочность:

Баба била-била — не разбила…

В этот момент рассказчик постукивает по столу для наглядности. Постукиванье — вещь отнюдь не безобидная. Ритмичный стук до сих пор используют в похоронном обряде. На славянских похоронах удары снаружи домовины зеркально повторяют постукиванья младенца изнутри утробы. Через стук душа умершего просится обратно в божественное лоно и надеется на новую жизнь. Позднее это ритуальное действо слилось с забиванием гвоздей в гробовую крышку.

Точно так же, на уровне символов, человечество ныне хоронит само себя. Забивая сваи в тело Матери-Земли и роя глубокие шахты, мы с неразумностью детей просимся обратно: «С тоской стучимся мы назад…», — говоря словами М. Волошина.

Целостность яйца — главное условие сохранения в нём духа жизни, и «посвящённые» не успевают предотвратить рокового крушения.

Мышка-то бежала, хвостиком-то и ввернула,

Яичко и приломила!

В этом месте рассказчик изображает пальцем хвостик мыши. Судя по этому извилистому движению, первоначально имелась в виду змея; не лишне заметить, что змея сама откладывает яйца. Примечательно, что в украинской сказке именно Змея сумела собрать разбитое яйцо и склеить его своей слюной; согласитесь, вполне инициатический образ!

Замена Змеи на Мышку, произошла в более позднее время, когда человек перешёл к подсечному и пахотному земледелию, завёл амбары и волей-неволей, стал соседствовать с юрким зверьком. При подсечном методе обработки почвы огромные массивы леса выжигались под пашню. Мышка стала символом гибели прежнего уклада, и этот мотив тоже отражён в сказке.

Мышка — существо хтоническое, подземное, связанное с Луной и Тьмой. Согласно христианскому апокрифу[24], именно мышь, прогрызла дыру в Ноевом Ковчеге. По ночам она портит припасы и роет норы, нарушая целостность земли.

На языке архетипа мышь означает порчу, коварное вторжение в нечто запретное и даже интимное. Отсюда, по мнению Зигмунда Фрейда (не к ночи будь помянут, лукавый), происходит и известная женская мышебоязнь.

Интересное наблюдение оставил нам Дамаскин Студит: у мышей «егда есть луна скудна суть, и чревца их скудны, егда же полна есть луна, отолстевают чревца их».

В этом своеобразном уравнении соответствие между мышью и луной — полное. Возможно, что противостояние Луны-мыши и Златого Солнечного Яйца — происходит на астрономическом уровне, как это бывает при солнечных затмениях. Именно Луна способна вызывать на земле гигантские приливы. Недаром в эпосе многих народов лунные метаморфозы вызывают волну катастроф.

Едва мышка-луна «приломила» золотое яйцо — на земле «бысть мрак и трус велик», и народная сказка сберегла для нас картину этого вселенского светопреставления: «Об этом яичке дед стал плакать, бабка рыдать, вереи хохотать. Курицы летать, ворота скрыпеть, сор под порогом закурился. Двери побутусились, тын рассыпался, верх на избе зашатался…»

В славянской нумерологии числом Луны и числом перехода на новый уровень является девятка. Она же трактуется как число Смерти. «Мышка» и сама похожа на девятку, особенно в изображении «на пальцах». Но насчёт «числа перехода» мы не ошиблись.

«Море синее всколыбалося, всколыбалося-помутилося, и прошла по нему волна от края и до края, и не стало земного Рая», — могут добавить современные сказители.

Золотой век рассыпается на осколки, а утраченный рай оборачивается к человеку терниями и волчцами. Первый урок преподан в наглядных и ярких картинах планетарной катастрофы.

Состояние космоса, его устойчивость-неустойчивость коррелируется с духовно-нравственным состоянием человека. Человек способен влиять на состояние и судьбу мира своими мыслями и поступками. Воистину, Дед и Баба попутали Божий дар с яичницей', не так проста, оказывается, эта бытовая поговорка.

Но мировая катастрофа всегда несёт в себе великий жертвенный смысл, жизнь развивается рывками, порождая новые эволюционные формы. Крушение прежнего мира — не просто наказание за ошибки или игра слепого рока, но и жертвенная закладка остова будущего: «А курочка им говорит:

— Дед, не плачь, баба, не рыдай! Снесу вам ещё яичко: пестро, востро, костяно, мудрено. Яичко не золотое — простое…»

На языке архетипов разбитое или украденное яйцо означает окончание прежнего цикла и решительное наступление нового.

Скорлупа неведения лопнула, и человек выходит в духовный космос, который ему предстоит обжить, точнее, обожить.

Мир Земной живёт по божественным законам, он окутан в космический Дух, но при этом он хрупок и зависим от воли Человека, но даже разбитый и разрушенный по его вине, он способен к самовосстановлению, но уже без его участия. Так самая первая сказка говорит нам о всеединстве мира, учит планетарной ответственности, она же даёт первое представление о космических циклах и пробуждает генетическую память.

Со всех сторон разглядывая Золотое Яйцо, мы несколько забыли о главном герое сказки — Курочке-Рябе. Благодаря рябой хохлатке сказка дышит добротой и теплом насиженного гнезда. Её встревоженное кудахтанье: «Куд-куда! Куд-куда!» ничто иное, как сожаление о священном Куде-Чуде, разрушенном по человечьему неразумению. Но курочка прощает людям их неразумные шалости и даже обещает, по мере возможности, восстановить яйцо.

Так что было в начале? Курица или Яйцо? Попробуем решить это головоломку…

III. Курица или яйцо?

Я учусь у рябки, а не в Дерптах…

И. Клюев

Главная особенность посвятительских мифов — их многослойное строение, когда первый уровень — золотая скорлупа — доступен ребёнку первого года жизни, а для постижения изумрудного ядра университетского диплома маловато будет. «Сказка о Курочке-Рябе» — пример такого